— Так ты нашел ее в рифах?
— Да. А что?
— Ничего, просто странно. Александр никогда не был вблизи этих мест. И его люди тоже.
— А я думал, ты действительно археолог, — фыркнул Рик. — Даже мне известно, что он побывал в Египте и ездил в пустыню к этому… как его…
— К Оракулу Амона в оазисе Сива. Да, это известный факт. Но ты уж мне поверь, через Шарм-эль-Шейх Александр не проходил. Он пересек Синай севернее.
— Да? И больше здесь не появлялся?
— Нет, разве что… — Идея была безумная, но сердце вдруг запрыгало в груди. — Боже…
— Что такое? — заволновался Рик, прочтя что-то в его лице.
— Нет. Нет, ничего. Этого не может быть.
— Чего не может быть? Расскажи.
Нокс решительно покачал головой:
— Ничего.
— Эй, перестань, приятель. Раз уж начал, договаривай до конца.
— Хорошо. Но только если ты скажешь, где ее нашел.
Рик пристально посмотрел на него:
— Думаешь, там есть еще, да? Ты ведь об этом подумал?
— Не совсем. Но это вполне возможно.
Австралиец колебался.
— Ты ведь дайвер?
— Да.
— Мне нужен напарник. Одному там не управиться. Если скажу, могли бы поработать вместе. Согласен?
— Конечно.
— Ладно. Выкладывай.
— Отлично. Но имей в виду, это всего лишь предположение. Шансы на то, что все именно так…
— Я понял. Ближе к делу.
— Тебя какой вариант больше устраивает, полный или сокращенный?
Рик усмехнулся:
— Мне спешить некуда.
— Сначала я обрисую тебе общую ситуацию. Александр посещал Египет только один раз за всю жизнь и оставался здесь лишь несколько месяцев. Он пересек Синай в северной его части, прошел в Дельту, потом отправился в Мемфис, тогдашнюю столицу страны, где его провозгласили фараоном. Мемфис находился чуть южнее нынешнего Каира. Из Мемфиса его путь лежал на север. Он прошел по побережью в западном направлении, в сторону Паратония, современного Мерса-Матрух, основал Александрию и снова двинулся на юг, через пустыню, в Сиву. А его отряд, вероятно, заблудился. Как рассказывает один источник, они бы все умерли от жажды, если бы не встретили двух говорящих змей, которые проводили их в оазис.
— Ох уж эти говорящие змеи. Чуть что — они всегда на месте.
— Более правдоподобную историю излагает Аристобул, который пишет, что отряд шел за двумя воронами. Буроголовые вороны встречаются в тех местах и сейчас, так что ничего удивительного в этой версии нет. К тому же вороны часто летают парами. Если не находят змей или саранчу, держатся вблизи людей, подбирают отбросы. А потом возвращаются в ближайший оазис. Так что если следовать за ними…
Рик кивнул:
— Понял. Что-то вроде пустынных дельфинов.
— Можно и так сказать, — согласился Нокс. — Как бы там ни было, они привели Александра в Сиву, где он проконсультировался с Оракулом, после чего двинулся по караванному пути на восток, к оазису Бахария, где находится посвященный ему знаменитый храм. И уже оттуда вернулся в Мемфис. Вот и все. А дальше — воевать с персами. Но потом, уже после смерти Александра, его привезли в Египет, чтобы похоронить здесь.
— Ага! И ты думаешь, эта штучка оказалась здесь именно тогда? Когда его везли хоронить?
— Я думаю, что это вполне возможно. Не забывай, речь идет не о ком-нибудь, а об Александре Македонском. Когда он решил отомстить Ксерксу за вторжение в Грецию, то переправился через Геллеспонт с тридцатью тысячами македонцев, зная, что придется столкнуться с армией в десять раз большей. Он разбил персов не раз, не два, а целых три раза и не остановился на этом. Александр провел десятки сражений и победил во всех, став самым могущественным человеком в истории мира. Когда умер его друг Гефестион, он приказал сложить деревянную пирамиду в восемьдесят метров высотой — что-то вроде современной Сиднейской оперы — и сам ее поджег, чтобы полюбоваться пожаром. Можешь представить, каких похорон требовали его люди, когда умер он сам.
— Я понял.
— О погребальном костре не могло быть и речи. Тело Александра считалось слишком ценной реликвией, чтобы предать его огню. Помимо прочих обязанностей, на нового царя Македонии свалилась еще и обязанность похоронить предшественника. Тот, кто владел телом Александра, становился самым серьезным претендентом на престол, учитывая, что он не назвал преемника и за освободившееся место боролись все.
