— Неужели грабители охотятся и за мумиями? — нахмурился Мохаммед. — Они что-то стоят?
Ибрагим кивнул.
— Во-первых, люди часто клали драгоценности рядом с телом или даже помещали их в само тело, так что воры просто вытаскивали останки на свет и ломали на части. Во-вторых, мумии и сами по себе обладали немалой ценностью. Особенно в Европе.
— Вы имеете в виду, что ими интересовались музеи?
— Поначалу — нет. Видите ли, еще лет шестьсот назад европейцы верили, что битум полезен для здоровья. В то время это было прямо-таки чудодейственное средство, иметь которое в своем распоряжении стремился каждый аптекарь. Спрос постоянно рос, а предложение заметно отставало. Люди искали новые источники. Вы, конечно, знаете технологию, а тогдашние европейцы полагали, что тела умерших древние вымачивали в битуме. Отсюда произошло и само слово «мумия» — персы называли так битум, и в то время он поставлялся главным образом из Персии.
Мохаммед поморщился.
— Так что же, мумии использовали как лекарство?
— Европейцы — да, использовали. — Ибрагим улыбнулся строителю, как бы говоря: ну чего еще от них ожидать. — В любом случае Александрия находилась как раз в центре этой торговли, и это во многом объясняет факт отсутствия на территории города даже фрагментов мумий, хотя мы точно знаем, что мумификацию здесь практиковали.
Перешли в следующий зал. Мансур навел луч фонарика на нетронутую печать со следами краски — рисунок изображал сидящую женщину и стоящего рядом, справа от нее, мужчину.
— Дексиос, — прошептал он.
— Жена умерла, и супруги прощаются навсегда, — объяснил Ибрагим.
— А может быть, он тоже здесь, рядом с ней, — пробормотал Мохаммед. — У них тут тесновато.
— Да, плотность населения была большая, а территория маленькая. Такова Александрия. По некоторым оценкам, в те времена здесь проживало около миллиона человек. Видели Габбари?
— Нет.
— Вот уж громадина. Настоящий город мертвых. А еще есть Шатби и Сиди-Габр. И все равно места не хватало. Особенно после распространения христианства.
— Это почему?
— В дохристианский период многие александрийцы предпочитали кремацию, — пояснил Ибрагим. — Видите те ниши? Они для урн. Но христиане, как известно, верят в воскрешение, и они, конечно, хотели сохранить свои тела.
— Так это христианский некрополь?
— Это александрийский некрополь. Здесь можно найти поклонников всех богов — египетских, римских, греческих. Здесь лежат и христиане, и евреи, и буддисты.
— И что теперь со всеми ними будет?
— Мы будем их изучать. Узнаем, что они ели, чем болели, в каком возрасте умирали, чем занимались. Поймем этнический состав населения.
— Но вы будете обращаться с ними с должным уважением?
— Конечно, друг мой. Конечно.
Они вернулись в первый зал.
— А это что? — Огюстен указал на отверстие в стене, за которым начинались и, уходя вниз, скрывались во мраке ступеньки.
Мохаммед пожал плечами:
— Не знаю.
Ибрагиму, чтобы пройти, пришлось пригнуться. Мохаммед опустился на четвереньки. То, что находилось внизу, напоминало скорее всего склеп богатого семейства, разделенный надвое резными колоннами и пилястрами. У стен стояли пять каменных саркофагов, богато украшенных символами разных верований и стилей. Вырезанный на известняке портрет Диониса соседствовал с изображениями Аписа, Анубиса и солнечного диска. В углублениях над каждым саркофагом стояли канонические сосуды, возможно, сохранившие оригинальное содержимое: желудок, печень, кишки и легкие умершего. Пол устилали осколки погребальных лампад и амфор, скарабеи, мелкие украшения из серебра и бронзы со вставками из камней.
— Восхитительно, — пробормотал Огюстен. — И как только грабители пропустили такое?
— Возможно, дверь была скрыта, — предположил, разгребая ногой мусор, Ибрагим. — А потом землетрясение…
— Сколько этому лет? — поинтересовался Мохаммед.
Ибрагим взглянул на француза.
— Первый век новой эры. Может быть, второй.
Они достигли уровня грунтовых вод, и ступеньки скрылись, намекая на таящиеся в глубине сокровища. Уровень подземных вод поднялся за прошедшие века весьма значительно, и это давало основание надеяться, что грабители не добрались до того, что лежало в самом низу. Огюстен наклонился и провел по воде ладонью.
