— Входи, — пробормотал Хасан, едва шевеля губами, и поморщился — малейшее усилие отдавалось болью в разбитых ребрах. — Ну?
— Вы не оставите нас? — обратился Нессим к сидевшему у кровати врачу.
— С большим удовольствием, — обрадовался доктор.
Нессим закрыл за ним дверь.
— Взяли девчонку. Она как раз садилась в автобус.
— А Нокса?
— Почти схватили. В Каирском аэропорту. Ушел.
— Почти? — рявкнул Хасан. — Что толку от твоего почти!
— Извините, господин.
Хасан на секунду зажмурился от боли.
— И ты называешь себя начальником моей службы безопасности? Смотри на меня! Как ты мог позволить ему уйти? Как ты мог позволить ему разгуливать по Египту, словно какому-нибудь… отпускнику?
— Я уйду в отставку по первому вашему…
— Мне не нужна твоя отставка. Мне нужен Нокс. Ты понимаешь? Я хочу, чтобы ты доставил его сюда. Я хочу посмотреть ему в лицо. Я хочу, чтобы он понял, что сделал и что его ждет.
— Да, господин.
— Мне плевать, что для этого потребуется. Плевать, сколько это будет стоить. Плевать, чьими услугами ты воспользуешься. Задействуй свои связи в армии. В полиции. Делай что хочешь. Тебе ясно?
— Да, господин.
— Ну? Ты еще здесь?
— Прошу прощения, господин, но ловить его можно по-разному. Один путь, как вы правильно указали, воспользоваться нашими контактами в армии и полиции.
Хасан прищурился. Даже в гневе он не терял рассудок.
— Но?
— Вчера нам не стоило труда заручиться их помощью. Мы лишь сказали, что Нокс замешан в серьезном происшествии, но подробности не разглашали. Однако завтра и послезавтра, если мы все еще будем настаивать на их помощи, они захотят получить свидетельства того, что происшествие действительно серьезное.
Хасан посмотрел на него как на сумасшедшего.
— По-твоему, то, что он со мной сделал, — это пустяк? Мелочи?
— Конечно, нет, господин.
— Тогда что ты имеешь в виду?
— Пока о случившемся знают немногие, да и то, что они знают, не более чем слухи. Медиков я подбирал лично, и они распространяться не станут. У палаты дежурят мои люди. Без моего разрешения сюда никто не войдет. Но если привлечем полицию, они начнут собственное расследование. У вас захотят получить объяснение, вас сфотографируют, потребуют встречи с вашими гостями, включая человека из Штутгарта и девушку. Вы должны сами решить, нужно ли вам это, пойдет ли огласка на пользу и не пострадает ли ваша репутация, если история — в превратном изложении и с вашими снимками — попадет в газеты или в Интернет, что вполне может случиться, поскольку, как мы с вами знаем, в полиции у вас есть не только друзья, но и враги. Примите во внимание и то, как повлияет на ваш личный авторитет тот факт, что простой инструктор не только нанес вам физическое оскорбление, но и ушел от наказания, пусть даже ненадолго.
Хасан нахмурился. Он знал цену страху и не мог позволить, чтобы кто-то посчитал его слабаком.
— Что ты предлагаешь?
— Мы снимаем обвинения. Говорим, что имело место недоразумение. Отсылаем девушку. Вы до выздоровления остаетесь в тени. А мы тем временем сами занимаемся Ноксом.
После долгой паузы Хасан кивнул:
— Хорошо. Но теперь за все отвечаешь ты лично. И мне нужны результаты. Понятно?
— Да, господин. Понимаю.
