— Да, татарин! И представь себе, горжусь этим. Не баран, родства не помнящий, как некоторые. И не предавал, как некоторые, ни нации, ни родины. — Шаих смотрел прямо в глаза дезертира, хотя и нелегко было — они у него от перевозбуждения еще дальше разбежались друг от друга. — А ты дезертир и предатель. С головы до пят предатель. И не место тебе на нашей земле...
— Значит, под землей мне место?
— А это уж за тебя определят, не беспокойся.
— Кончать тебя надо, — трагично вздохнул Гайнан, еще и сам не осознав: припугнул или сказал серьезно. Хотел что-то добавить, но Шаих перебил его:
— Это тебя давно кончать надо. Герой выискался, военный майор! В сорок четвертом хлопнул часового и сбежал из дисбата.
— Откуда?
— Из военкомата, ночью, перешагнув через земляка, которому заговорил зубы на родном языке и уложил камнем по голове. И живет ведь нынче припеваючи наш уважаемый дезертир, хапает вокруг себя все, что по силам, поторговывает, попивает... А-ля-мафо! И никакой управы. Какой там?! В войну не могли обуздать, а теперь уж, когда он ветераном войны сделался...
— А-а, вон ты о чем! — шагнул из-за стола Гайнан. — Вона ты о ком... Так и я ведь не мог вспомнить, где твой фокусник мне встречался. Это, значит, я его по башке?.. Жаль, очень жаль, что одним разом не добил тогда. Я-то думаю, что это он каждый раз так влюбленно пялится на меня? Ясненько, ясненько... — Гайнан сделал еще шаг от стола, размахнулся...
Но Шаих, привыкший к оплеухам отчима подставил под удар плечо и затем не так сильно оттолкнул папашу, вернув того к столу.
— Сдачи научился давать?! — схватил он вилку и удивительно тонко для своего собороорганного баса взвизгнул: — Два удара — восемь дырок! — И неожиданно ударил левой, свободной — в подбородок. Удар был настолько силен, что Шаих взмахнул руками, точно крыльями, и, распахнув задом дверь, вылетел на кухню, врезался в стеллаж с банками, тазами, ведрами — звон, треск на весь дом.
— Надоели, на-до-ели... — шипел Гайнан, натягивая на ходу драповое пальто и хватая рюкзак. — Всякому терпению есть предел. Харэ-э! Хватит с меня всех этих фокусников, звездочетов, шейхов... — Он перешагнул через распростертого поперек кухни Шаиха и встал как вкопанный: на него, низко опустив тяжелую, лохматую голову, шел бизоном — легок на помине! — звездочет. В краткое, как жизнь, мгновение Гайнан вдруг увидел-разглядел в ученом соседе, в блаженненьком сказочнике-мечтателе то, чего раньше в упор не замечал — и рослость, и крупные, сильные руки, и наполненные дикой решительностью глаза, он увидел в нем далеко не плюгавенького интеллигентика, а мужика, крепкого, на дубовых корнях мужика, которого на липовой палочке с картонным мечом не объедешь, не обскачешь, на арапа не возьмешь. И Гайнан испугался. Он испугался, что западня в который раз захлопывается, а силы-то не былые, не те, и времена не те, и не сможет он больше выкарабкаться. «Если сейчас не проскочу, — подумал он, — то всё, кранты». И выхватил из кармана «вальтер».
Рука ли нетренированная дрогнула, но первая пуля прошла мимо, лишь чиркнула по копне волос Николая Сергеевича и уже за ним, только много выше впилась в притолоку, выбив из нее струйку древесной пыли.
В это самое время уцепился за рюкзак Шаих (рюкзак висел на одном плече), развернул к себе беглеца, и тот, поразившись так скоро оклемавшейся силе нокаутированного юнца, повалил его безвозвратно двумя выстрелами в упор.
Не успел стрелец от одного избавиться, а уже тянул за лацканы драпа другой, тянул, рвал неуклюже и бессмысленно, что-то невнятно бормоча. Куда у ученой интеллигенции в таких случаях здравый ум девается?
— И тебе н-на!..
Гайнан выстрелил от пояса. Промахнуться было невозможно.
Когда Гайнан выскочил на улицу, мы втроем — Ханиф, Юлька, я — выбегали из противоположного Ханифова двора.
О том, кто такой отчим Шаиха, рассказал Юльке дед, когда она стала допрашивать его об их с Шаихом таинственных и подозрительных секретах. «Что за шу-шу-шу, после чего гость убегает, не попрощавшись, и с ошарашенными глазами?» Киям-абы хоть и несколько минут назад согласился с просьбой Шаиха — о дезертире больше никому ни слова, тайну внучке своей кратко изложил.
