Нателла, уже вставшая с места, снова присела. Эти слова, произнесенные вполне казенно, показались ей вдруг страшно оскорбительными для России. Почему, она в тот момент и сама не могла бы объяснить.
Но что-то ее остановило, что-то заставило сидеть и слушать дальше.
Наши с каким-то мазохистским удовольствием поливали самих себя на редкость воодушевленно. Про то, что Петропавловск-Камчатский остался на зиму без топлива, никто и не вспомнил. Все очень жалели несчастных японцев, все очень переживали за тамошних рыбаков и всю рыбообрабатывающую промышленность Японии. Вроде бы все было верно, японцы действительно пострадали, однако Нателла знала, как неохотно наши чиновники признают свою куда более очевидную вину, а тем более швыряются полумиллиардами долларов. Тем же жителям Петропавловска зарплату не платили по полгода.
— Пошли, чего сидишь? — склонился к ее уху Володька, но она только отмахнулась. Что-то ей подсказывало, что самое интересное только предстоит.
Задающие вопросы журналисты как-то сникли, потому что участники пресс -конференции сами опережали их вопросы и были более чем откровенны. Ничего ни из кого вытягивать не надо было.
Танкер был старый, команда неопытная, в штормовую погоду не справилась с элементарными задачами, сильная волна и расколола танкер.
К счастью, всю команду удалось спасти, сейчас она в Японии, без вести пропал только капитан судна. Но еще есть надежда, что его найдут. Однако не это главное, главное — страшный ущерб, причиненный японской стороне.
Вот и все. Наши разве что не били себя кулаками в грудь да волосы пеплом не посыпали, а так все было — аж до слез. Японцы только удовлетворенно кивали.
Конференция уже подходила к концу, а никакой сенсации так и не случилось. Нателла решила уже, что интуиция ее подвела. Володька от нечего делать снимал всякие посторонние лица; заглянувших в зал милиционеров, уборщицу, пьяненького мужичка, притулившегося к стене...
Нателла снова встала. Нет, больнее ничего интересного не будет. А жаль...
И в этот самый момент пьяненький мужичок вдруг оторвался от стены и покачивающейся походкой пошел к столу, за которым царило такое воодушевленное раскаяние.
— Ты погоди, твою мать, наших-то поливать!— ухватился он за первый попавшийся микрофон, который оказался как раз стационарным и усилил его скрипучий голос. — А кто-то разобрался, к едрене фене, с какого хрена танкер накрылся?..
К сожалению, договорить мужичок не успел. Его быстренько оттащили от микрофона и выволокли из зала.
Но Нателла уже летела вслед за безбожно матерящимся пьянчужкой, торопя и Володьку.
Милиционеры стащили мужичка вниз по лестнице и, дав здоровенного пинка, отправили на улицу.
— Простите, — Нателла помогла мужичку подняться, — вы что-то хотели сказать, но не успели.
Мужичок глянул на журналистку не совсем трезвым взглядом и сказал:
— Так это... Долбанули в наш танкер чем-то... Никакого шторма особого не было...
Между предложениями он делал огромные паузы, очевидно пропуская нечто весьма непечатное. Все-таки беседовал с дамой.
— А вы откуда все это знаете? — не верила своему счастью Нателла. Все же чутье ее не подвело.
— Так откуда знаю... Я же штурманом на «Луче»... был.
— Погодите, как — штурманом?! Как — на «Луче»?! — Нателла вдруг испугалась, что сенсация лопается, не успев родиться. — Вся команда танкера еще в Японии.
— Вся, да не вся... Мы со старпомом остались помогать японцам... Вот они нас сюда и доставили... — Голова мужичка упала. Все же он был изрядно пьян.
— Володя! — дико закричала Нателла. — Тащи ведро воды!
— Зачем вода? — опешил оператор.
— Нужна! Холодная, ледяная!
— Кому нужна?
— Штурману!
Володя, так и не поняв, с чего это штурману вода, умчался за ведром и скоро действительно принес — ледяную.
К этому моменту штурман открыл глаза, все понял быстрее, чем оператор, сказал:
— Не надо. Я сам, — и сунул голову в ведро.
Довольно долго держал ее там, а когда, отфыркиваясь, вынул, глаза его действительно были трезвыми.
— Вот теперь мы у него возьмем интервью! — рубанула воздух кулачком журналистка. — Вот теперь и будет сенсация!
