Арнольд Иванович захлопал в ладоши и рассмеялся.
— Браво, Николай Николаевич! Браво! Не в бровь, а в глаз! Положили на обе лопатки. Вы правы, тысячу раз правы. Действительно, человеческий голос должен жить, в этом я с вами совершенно согласен. Были у нас в свое время перегибы в этой области, многие специалисты ратовали за то, чтобы полностью упразднить живую речь как пережиток прошлого. Но в конце концов восторжествовала точка зрения так называемых умеренных, совпадающая с вашей, дорогой Николай Николаевич. Вы правы, голос и живая речь необходимы как один из элементов эстетического воспитания человека. И поэтому у нас есть и опера, и эстрада, и фольклор.
Из общения между людьми речь тоже не исчезла бесследно, но здесь она используется в основном не для передачи информации, а, скорее, для выражения чувств, их оттенков, настроения. В последнее время у нас появилась тенденция к возврату былого значения человеческого голоса и речи. В конце концов у нас поняли, что необходимо рациональное сочетание обеих форм общения, и что эти формы должны не взаимоисключать, а дополнять друг друга.
— Вот это другое дело, — удовлетворенно хмыкнул я. — Так еще жить можно.
— А вы молодец, — хитро подмигнул Арнольд Иванович, раскрасневшийся от выпитого спиртного, — прямо в точку попали… Еще по одной?..
Время шло. Я чувствовал себя великолепно. Изысканный обед вкупе со спиртным поднял настроение, я расслабился и сам не заметил, как закурил. Спохватившись, я смутился и хотел было загасить папиросу, но Арнольд Иванович остановил меня жестом руки.
— Курите, курите, Николай Николаевич, я рад, что вы чувствуете себя здесь столь непринужденно. Теперь-то вы убедились, что я не враг вам?
Я с готовностью кивнул.
— Я рад, — продолжал Арнольд Иванович, — что смог заслужить ваше доверие, и буду просто счастлив, если заслужу вашу дружбу.
От переполнявших меня чувств я не мог произнести ни слова и лишь протянул руку через весь стол. Мы обменялись крепким рукопожатием. Надо сказать, мировой мужик оказался этот Арнольд Иванович.
— Рукопожатие двух миров, — прокоментировал этот факт командир звездолета и засиял белозубой улыбкой.
Обед подходил к концу. Люди начали покидать зал ресторана, молча кивая на ходу командиру и мне. Скоро мы остались вдвоем. Арнольд Иванович широко зевнул и сказал:
— Мы в пути уже два с половиной часа. Через тридцать минут будем на месте.
— Быстро добрались, — удивился я. — Неужели вы так близко от нас?
Арнольд Иванович пожал плечами.
— Да в общем-то рядом, каких-нибудь двадцать парсеков.
— Сколько?!
Арнольд Иванович снова улыбнулся.
— Николай Николаевич, ваша наивность не знает пределов. Мы ведь летим со сверхсветовой скоростью. Вы хоть понимаете, что это значит?
— Н-нет… — обалдело пробормотал я, потрясенный услышанным.
— То-то. Ну что такое три часа? Так, пустяк. Для нас слетать на Землю — это все равно, что для вас съездить в местную командировку. Все рассчитано по минутам, трасса изучена досконально, полетом управляют компьютеры. — Арнольд Иванович на мгновение задумался. — Вот помню, когда я сдавал экзамены на права пилота звездного корабля, мне достался учебный полет в Пятнадцатую Галактику к малоизученной планете с кристаллическими формами жизни. Целых четыре месяца мы неслись к месту назначения!.. Да-а, давненько это было… Э-эх, времечко летит… А то и по два года летали. А вы говорите — три часа!
Затуманенный алкоголем мозг соображал туго. Я замотал головой, пытаясь стряхнуть с себя винный дурман. Сознание того, что в данный момент я, старший инженер Нерусский Н. Н., опережая свет, несусь сквозь звездные миры навстречу неизвестности, леденило мою душу. Хорошее настроение мигом улетучилось.
— Опять вы за свое, — укоризненно покачал головой Арнольд Иванович. — Я же вам обещал, что все будет хорошо. Или вы мне не верите?
— Я домой хочу, — жалобно, словно заблудившийся щенок, заскулил я.
— Будете вы дома, клянусь. Ну что вы снова раскисли?
Я сник и тупо уставился в пустую тарелку. Командир порывисто поднялся.
— Вставайте! — сурово произнес он. — Нам пора собираться.
