— Эх вы, барышни курносы
Шейте фартучки…
Замуж будем выдавать
Вас по карточке!
— объявил он и ущипнул герцогиню ниже талии с большой игривостью…
Все, потрясенные, молчали.
Господин спустил с колен герцогиню, поддал ей слегка для развития первоначальной скорости коленкой — и подошел к огромному, во всю стену старинному зеркалу.
— Трахнуть, аль нет? — задумчиво рассматривая собственное в нем отражение, вопросил он. Потом решительно отвернулся.
— Ну, ладно!.. В следующий раз… Эй вы! Буржуи!.. Берите обратно ваши портсигары… Это только репетиция была… Вот когда мы к вам по-настоящему придем — тогда уже… без отдачи!..
Он бросил шляпу с отобранными драгоценностями на стол.
Все так же молча и поспешно начали разбирать свои вещи. Осмелевшая герцогиня Бетси подошла к нему.
— Уберите вашу ужасную бомбу… Умоляю вас!
— Бомбу? Какую бомбу?.. Да это совсем не бомба…
Он развернул черную бумагу и вынул оттуда огурец.
У всех единодушно вырвался вздох всеобщего облегчения.
— Но кто вы?.. Кто вы?.. — воскликнула герцогиня.
Господин в пиджаке высморкался пальцем прямо на пол.
— Кто я?.. Дипломат Российской Советской Республики товарищ Митька… Вот кто я!..
Герцогиня бросилась ему на шею.
— Вы… Mon Dieu!..[10] Настоящий большевик и у меня в салоне!.. О… благодарю вас… Благодарю!..
Гости окружили их почтительным полукругом.
…Через час дипломат Митька оказался настоящей «душою общества». Он сидел за роялем и, наигрывая одним пальцем, пел без всякой принужденности:
— Раздавлю буржую пузо,
Не боюся я француза…
Эх-ма… Еще раз
Растрясем кишки у вас!..
И великосветский хор вокруг него с герцогиней Бетси во главе одушевленно подхватывал:
— Эх-ма!.. Еще раз
Растрясем кишки у вас!..
Так произошел первый контакт специального советского дипломатического представителя с буржуазией Западной Европы…
На следующий день Председатель Верховного Совета получил от герцогини Бетси нижеследующее письмо:
— Дорогой граф! Если Вы сегодня же не примете и не выслушаете в Вашем противном Совете дипломата Митьку — я с Вами больше не знакома. Он прямо душка… Я еще не видела такого интересного мужчины!
Ответ пришел через полчаса:
— Очаровательница! Ваша воля — закон! Сию же минуту собираю экстраординарное заседание. Ждем Вашего Митьку с нетерпением…
Задолго собравшиеся до начала заседанья дипломаты заметно волновались. Шутка ли — пол-России!.. «Это не жук на палочке!..» — как тонко выразился один известный общественный деятель — представитель Малайского Архипелага, все еще неловко чувствующий себя в европейских брюках.
Надевший «на всякий случай» рыжий парик и синие очки мистер Шерлок Холмс конспиративно спрятался позади кресла председателя.
— А он… Дипломат-то этот, не начнет нас всех вдруг по морде?.. — приставал ко всякому и каждому маркиз Санта Роза, — политический обломок давно уже устаревшей школы.
Старика успокаивали:
— Ну что ж из того! Нужно привыкать… Общение с новыми социальными нравами необходимо!..
Наконец, столь ожидаемый дипломат Митька появился. Одет он был так же, как вчера. Совершенно очевидно было, что после вчерашнего он еще не протрезвился.
— Здорово, черти! — входя, с любезностью сказал он.
— Здравия желаем, господин советский дипломат! — единодушно гаркнули в ответ все члены Верховного Совета.
— Ну и рожи же у вас! — продолжал Митька. — Эй ты там, сифилитик!.. Куда рыло воротишь?..
— Какая проницательность!.. Какой светлый и ясный ум!.. — зашептали вокруг. — Эдакий не только пол-России — всю Россию продаст и какие еще комиссионные получит!..
Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Мистер Шерлок Холмс, точно тигр, одним прыжком выпрыгнул из-за председательского кресла, сорвал свою рыжую бороду, сорвал очки и парик и, тощий, бритый и бесстрастный, протянул по направлению к дипломату Митьке обвиняюще-указующий палец.
— Джентльмены! Здесь тайна, более страшная, быть может, чем Баскервильская собака! Этот человек — не дипломат Митька… Того я знаю лично, ибо в 1908 году накрыл его фабрику фальшивых монет в Ницце и собственноручно арестовал его на Лионском вокзале в Париже… Вот его фотография… Потом он назывался Гогулидзе, Елдырин, Ван Гутен и Сидорчук… Какой теперь у него псевдоним — я не знаю…