Морган поднялся с места, дрожа всем телом.
— Я старался, — пробормотал он. — Я был хорошим солдатом. Я сражался с захватчиками, едва не погиб в бою. Помогал профессору Челленджеру. Он вам расскажет. Что бы ни говорил вам Пратер…
— О, Пратер болтал без конца, — прервал его инспектор Стэнли Хопкинс, входя в кабинет. — На допросе в Скотланд-Ярде он во всем признался инспектору Лестрейду и подписал свое признание. Пратер сообщил нам, кто вы такой, как помогали ему и где вас можно найти.
Он вытащил наручники.
— Руки вместе, — распорядился инспектор.
Морган покорно протянул руки. Я услышал щелчок наручников на его запястьях.
Из задней комнаты выскочил Челленджер.
— Как можно работать в таком шуме? — зарычал профессор, угрожающе глядя на Хопкинса. — Кто вы такой, сэр, и почему вы надели на Моргана наручники?
— Его настоящее имя — Моран, — сказал Холмс, пряча револьвер в карман. — К вашему сведению, Челленджер, он грабитель и неудавшийся убийца. Только что он пытался убить доктора Уотсона. Дело в том, что Уотсон когда-то помог мне схватить его отца. Хотели бы вы, чтобы на месте Уотсона оказался я, не так ли, Моран?
— Пошли, пошли, — сказал Хопкинс, крепко держа арестованного за руку. — Обязан сообщить вам, что все, что вы скажете, будет записано и сможет быть использовано против вас.
— Подождите! — внезапно вскричал Моран. — Выслушайте меня! Послушайте, что я могу вам предложить… Я знаю секрет теплового луча. Знаю, как им пользоваться.
Челленджер нахмурил брови.
— Если так, вы утаили от меня важные сообщения с Венеры, — грозно сказал он. — Каковы бы ни были ваши преступления, это худшее из них.
— Я вам все расскажу, — торопливо продолжал Моран.
— Да, я скрыл некоторые сведения. У меня куча таблиц с формулами их энергии. Там показано, как направлять импульсы, чтобы взрывать атомы.
Глаза Холмса вылезли из орбит. Мои, должно быть, также.
— С научной точки зрения это невозможно, — выдохнул я. — Над этим вопросом бились величайшие ученые.
— Не столь уж величайшие, — поправил меня Челленджер. — Ведь я данным вопросом до сих пор не занимался.
Грузно топая, он направился к Морану.
— Полагаю, вы требуете свободу в обмен на формулы? Необходимо убедиться, что формулы верны. Покажите мне их немедленно.
Моран полез скованными руками в карман пиджака.
— Вот, — сказал он, вытаскивая пачку сложенных листов.
— Сами смотрите, профессор. Надеюсь, вы сможете эти формулы понять.
— Ваши сомнения для меня оскорбительны, — рявкнул Челленджер, выхватывая у него бумаги.
Он развернул листы и погрузился в их изучение. Глаза на громадном бородатом лице засверкали. Холмс чиркнул спичкой.
— Боже правый, вы не обманываете, — волнуясь, сказал Челленджер. — Для развитого, восприимчивого интеллекта эта концепция — и, конечно, ее следствия — вполне понятна. Это самое поразительное…
Холмс молниеносно бросился вперед. В руке у него была зажженная спичка. Он поднес спичку к бумагам в руках Челленджера.
Листы вспыхнули, и Челленджер, взвыв, выронил их на пол. Яркое пламя охватило бумаги; Челленджер тряс руками и дул на обожженные пальцы.
— Холмс, вы окончательно спятили? — завопил он.
— Напротив, я нахожусь в совершенно здравом рассудке, — спокойно ответил Холмс. — Достаточно здравом, чтобы испугаться при виде дрессированной обезьяны, которая экспериментирует с заряженным пистолетом дрессировщика.
Челленджер опустился на колени у горки сгоревших бумаг. Они разлетелись серыми хлопьями пепла.
— Потеряны! — с грустью сказал он, поднимаясь на ноги. — Морган, или как вас зовут, Моран, вы помните…
Моран в отчаянии покачал головой.
— Нет, сэр. Я только лишь записывал формулы и цифры, которые видел в кристалле. Восстановить их невозможно.
— Потеряны, — вновь простонал Челленджер, прижимая ладони к вискам.
— Пусть человек сам раскроет этот секрет, — произнес Холмс. — С таким оружием, как взрывающиеся атомы, человек без труда мог бы уничтожить и себя, и весь мир вокруг. Если мудрость человечества позволит нам в будущем раскрыть тайну атома, быть может, людям также достанет мудрости держать подобную силу под контролем.
