– Великолепно, Уотсон, – сказал Холмс. – По крайней мере, его попытка позвать на помощь подтверждает мои подозрения о том, что в доме у него есть друзья, которые нам враги. Следовательно, у нас осталось совсем немного времени, пока они не предприняли каких-либо действий. Помогите мне связать его и вставить ему кляп.
Мы быстро соорудили кляп из столовой салфетки, разорвали простыни на веревки и крепко привязали Гольштейна к креслу.
– Что будем делать дальше? – спросил я.
– Мы должны выбраться отсюда. Раз уж не можем выйти с тем же достоинством, с которым пришли, и через тот же вход, – он подошел к окну, – то выйдем отсюда.
Я подошел к нему и тоже выглянул в окно. От дворика перед конюшней нас отделяло добрых двадцать пять футов. Холмс указал на плющ, очень кстати росший на стене слева от окна.
– Мы воспользуемся им как лестницей, – сказал Холмс. – Только, боюсь, нам придется оставить здесь чемоданы, иначе они задержат нас в пути. Но вот свой саквояж я возьму с собой, там слишком много полезных предметов, которые нам могут пригодиться во время пребывания на гостеприимной земле Руритании.
– И что же, у нас не будет больше дымовых шашек? – усмехнулся я.
– Ну что вы, это наш фирменный знак, Уотсон!
Мы стали быстро и тихо готовиться к бегству. Холмс спустился первым. С удивительной ловкостью он вцепился в плющ и безо всяких усилий достиг земли. Оказавшись внизу, он поманил меня за собой, но я сперва сбросил его саквояж, который тот легко поймал.
Поскольку я был крупнее, чем мой друг, плющ не остался ко мне таким же терпимым, как к Холмсу. Не успел я добраться до земли, как он оторвался от стены, и мне пришлось прыгать.
Мы поспешили к обветшалой конюшне, которая стояла в дальней части двора. Удача была на нашей стороне, и мы нашли двух лошадей, медленно пережевывавших сено из кормушки. Хоть они и выглядели неухоженными и не отличались особой статью, для нас они были настоящим спасением. Быстро осмотрев все вокруг, мы нашли сносную упряжь и пару старинных седел и подготовили лошадей к выезду. Однако садиться на них прямо во дворе мы не стали, а вывели их почти к самой дороге.
– Ну что, Уотсон, готовы к скачке? – спросил Холмс, поблескивая глазами.
– О да, я готов ко всему, что могут выдать эти старые клячи, – ответил я, не ожидая прыти от наших скакунов.
Холмс указал на подножье холма.
– Едем в Стрельсо, искать резиденцию британского посла.
Мы пустили лошадей вскачь и вскоре поняли, что их внешний вид был весьма обманчив. То ли они были благодарны за возможность размяться, то ли мои познания о лошадях были еще скуднее, чем я думал, но эти четвероногие бестии летели как птицы над дорогой.
Когда мы спустились с холма и местность выровнялась, Холмс неожиданно резко сделал знак остановиться.
– В чем дело?
Он поднял руку и указал на дорогу впереди нас.
– Видите вон то облако пыли перед нами?
– Да.
– Сюда едут всадники, и на очень большой скорости. Было бы забавно после всех наших усилий, предпринятых к бегству, попасть прямо в руки шайки Синих.
– Вы думаете, это Синие?
– Скорее всего. Как раз направляются в «Кабанью голову», чтобы забрать оттуда двоих захваченных врасплох джентльменов. Я бы настоятельно рекомендовал нам спешиться и пожертвовать нашим видом в пользу спасения. Мы должны спрятаться вон за теми кустами и подождать, пока всадники проедут мимо, кем бы они ни оказались.
Мы сделали так, как предложил Холмс, и спустя несколько мгновений услышали топот копыт. Мы подползли к дороге, чтобы рассмотреть ехавших.
Всадников было восемь, и я испытал странный восторг, увидав их вблизи, наряженных в синюю униформу. Но моим вниманием безраздельно завладел их предводитель, скакавший немного впереди всех остальных. Он держал спину неестественно прямо, его шляпа военного образца была лихо сдвинута набок, а под ней красовалось жесткое лицо с тонкими губами, сжатыми в холодную ухмылку, и колючими, злыми глазами.
– А вот это и есть граф Руперт Хентзосский, – прошептал Шерлок Холмс.
