Тим вытащил свой кольт и прицелился в двух всадников, выехавших из тени. Он открыл огонь; они ответили тем же. Пули ударили в землю совсем рядом. Всадники приближались… «Вот и все», — подумал Тим.
Но тут раздалась дробь копыт еще одного коня. Это спугнуло нападавших. Они пустили своих лошадей галопом, на прощание выстрелив еще разок. Последняя пуля обожгла Тиму плечо.
Спаситель подъехал к Тиму, который был уже на ногах, придержал коня и, наклонившись, спросил:
— Что у тебя еще стряслось?
Это была Сьюзан Слейд.
— Маленькая стычка, — с ухмылкой ответил Тим. Вернее, продолжение. Полагаю, это был Рэд Барнс или кто-нибудь из его закадычных друзей.
Сьюзан Слейд пристально посмотрела на него сверху вниз.
— У тебя одни неприятности в этом городе. Сам видишь.
— У меня уже давно одни неприятности.
— Ты просто счастливчик, что не схлопотал пулю. Куда держишь путь?
— Недалеко. Через пару домов отсюда. У меня комната над харчевней «Джули».
— Я позабочусь, чтобы ты был там в безопасности, -сказала она.
— Нет необходимости.
— Увидим, — сказала она с иронией, сдерживая шаг своего коня, чтобы Тим мог шагать рядом.
Он спросил:
— Ты всегда патрулируешь улицы в одиночестве в такой поздний час?
— Считаешь, это небезопасно для женщины? Даже если женщина — шериф? — ее тон был насмешливым.
— Признаться, никак не могу к этому привыкнуть, — признался он.
— Звезда шерифа — очень хорошая защита.
— И хорошая мишень, — напомнил он.
Они добрались до здания харчевни.
— Я не боюсь, — сказала она. — Все местные бандиты хотят видеть шерифом меня. Они воображают, что так — безопаснее для них. Я знаю, что они смеются надо мной. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Он улыбнулся ей:
— Надеюсь, последней будешь ты…
— Думаю, да… Ты все еще считаешь, что служить Тренту — стоящее дело?
— Это ненадолго.
Сьюзан покачала головой:
— Иногда ты кажешься человеком благоразумным. Но быстро портишь это впечатление.
С этими словами она тронулась вниз по улице к зданию тюрьмы.
Острая боль в плече напомнила Тиму о ране. Он поднялся по боковой лестнице на второй этаж здания и по узкому коридору прошел в свою комнату. Сквозь тонкие перегородки доносился храп постояльцев из других комнат. Тим зажег единственную лампу и начал осматривать рану. Она оказалась поверхностной, но более глубокой, чем хотелось бы. Тим промыл ее чистой холодной водой и наложил временную повязку. Это было правое плечо, а ведь утром ему, возможно, придется вытаскивать револьвер…
На следующее утро, сдав выручку в банк, Тим был приглашен в офис Нила Нильсона. Банкир сидел за своим столом с безутешным выражением на по-детски розовом личике.
Жестом усадив Тима в кресло, он обратился к нему своим высоким голосом:
— Я слышал, что прошлой ночью ты замешан в уличной драке.
Тим мрачно кивнул:
— Это правда.
— Ты должен избегать таких инцидентов, если собираешься продолжать работать у нас, — предупредил его банкир. — Мы хотим, чтобы дела в «Счастливчике Паломино» шли гладко.
Тим с едва прикрытым презрением уставился на розовощекого толстяка:
— Хочешь, чтобы грязное дело выглядело чистеньким?
Нил Нильсон нахмурился:
— Я бы советовал вам быть повежливей, мистер Паркер. Мы наняли тебя, чтобы ты подтвердил свое искусство владеть Револьвером, а не критиковал нас или же дрался с местными задирами.
— Подозреваю, что задиры тоже работают на тебя. Так что ты мог бы оповестить об этом и их.
— Барнс совсем отбился от рук, — согласился банкир. — Трент давно собирался поговорить с ним.
— Самое время, — сухо произнес Тим. — Хорошо бы заодно поговорить и с Флэшем Мораном, который науськивает его на меня.
— Моран — надежный человек, даже если он в чем-то ошибся…
— Значит, он для тебя важнее, чем Барнс, — сказал Тим с горечью.
— Откровенность никогда не считалась в обществе качеством положительным, Паркер,
— Я постараюсь это учесть.
— Слышал, у тебя какое-то странное отношение к краснокожим…
Лицо Тима посуровело:
— Я не потерплю их рядом.
— Может, пересилишь себя?
— Не думаю, — сказал Тим, вставая. — Что-нибудь еще хотите мне сказать? Я должен возвращаться в салун.
Банкир вздохнул:
