Отец тогда объяснил Пете, что мазут — это один из продуктов перегонки нефти, самый тяжелый и самый дешевый, поэтому он часто используется для котельных в качестве топлива. Но, поскольку нефть — это органическое вещество (что такое «органическое», Петя не понимал, но согласно кивал головой), то мазут может гнить, разрушаться какими-то там бактериями. Что такое «бактерии», Петя немного представлял, но тоже довольно смутно. Это слово в его сознании было неразрывно связано с болезнью. Когда он простужался и лежал в постели с температурой, домой приходил Тамбовцев и читал родителям долгую лекцию о различиях между вирусной инфекцией и инфекцией бактериальной. Одним словом, и вирусы и бактерии — это источники заразы. И если эти бактерии заставляли мазут гнить — значит, они делали его больным и, следовательно, заразным.
С тех пор Петя не доставал протухшие комочки. Но сейчас он видел перед собой нечто, очень похожее на «больной» мазут. И это его пугало, потому что мерзкая дрянь появилась не откуда-нибудь, она вылезла из него. А может, это не все? Может, внутри него еще что-то осталось?
Петю передернуло от этой мысли. Он представил себе, что в животе у него плещется черная густая слизь.
Петины губы задрожали, он готов уже был заплакать, но вдруг в голове у него мелькнула спасительная идея! Она всегда возникала вовремя. Вот и сейчас спасительная идея появилась как нельзя кстати. Петя подумал, что если бы в животе у него плескалась — БР-Р-Р! — эта гадость, то его продолжало бы тошнить до тех пор, пока она не вышла бы вся, целиком.
Но ведь этого не случилось! Значит, больше в животе у меня ничего нет.
Он немного успокоился.
В конце концов, это просто бактерии. Тамбовцев говорил, что Они всегда — СЛЫШИТЕ, ВСЕГДА! — живут в человеке, и только время от времени объявляют ему войну. Именно тогда человек и болеет.
Петя рассудил, что причин для опасений нет: то, что с ним случилось, — это что-то вроде поноса, только наоборот.
Мальчик успокоился окончательно, но все же одна мысль — где-то на задворках детского сознания, пробиваясь сквозь яркие образы велосипеда, рогатки и отцовской надувной лодки, лежавшей в сарае, — колола тоненькой иглой сомнения.
Эта слизь светилась странным зеленоватым светом — таким загадочным и пугающим одновременно!
С мазутом никогда ничего подобного не бывало. Наоборот, после долгого лежания в воде он терял свой антрацитовый блеск и покрывался серым налетом.
А это зеленоватое свечение, окутавшее черный плевок, то ярко вспыхивало, то постепенно угасало.
Фу! Хватит об этом!
Петя решительно открыл кран. Мощная струя воды подхватила лежащую на белом фаянсе дрянь, закрутила в бурлящем водовороте и унесла с собой в сточную трубу.
Петя снова взял щетку и еще раз почистил зубы. С пастой был явный перерасход — мать обязательно ругалась бы на него за это! — но у Пети была на то веская причина.
А еще через минуту он и думать забыл о случившемся: такова особенность детской памяти, неприятности в ней надолго не задерживаются. Впереди был целый день, и он обещал быть веселым — Петя договорился с Васькой Баженовым идти стрелять по воронам.
Сейчас он был озабочен только одним — как бы незаметно вытащить из-под крыльца свою рогатку, на которую давно был наложен строжайший запрет.
* * *
Анастасия Баженова, выходя из дома, всегда неплотно притворяла за собой дверь. В Горной Долине воров никто не боялся — да и кто бы стал воровать у своих, ведь краденое все равно продать некому, — но оставить дверь приоткрытой было для Баженовой проявлением особого шика. Конечно, все понимали, что в дом Шерифа не полезет даже последний алкоголик в приступе белой горячки, хотя бы все окна и двери были распахнуты настежь, но Баженова всячески старалась это подчеркнуть, добавить тем самым значимости своей и без того весьма значительной персоне.
Прихватив кошелек и цветастый полиэтиленовый пакет с изображением латиноамериканской звезды «мыльных опер», Анастасия Ивановна направилась в магазин. Она собралась за хлебом. Хотя, конечно, не только за хлебом, но и затем, чтобы пожать ежедневный урожай сплетен, слухов и горячих новостей. По сравнению с этим буханка хлеба — небогатый улов. А новости обещали быть интересными. Кроме того, у нее было еще одно, очень важное, дело.
