Будущий воин был единственным посетителем этой роскошной залы: время утренней еды уже прошло, а дневного насыщения еще не наступило.
Рыжеволосая служанка поставила перед ДозирЭ затейливо приготовленные кушанья: летучие рыбки, мясные кактусы, фазаньи отбивки, речные каракатицы. Но главным угощением было приготовленное на огне нежное мясо ягненка, к которому полагалось терпкое подслащенное вино.
ДозирЭ впервые находился в подобной обстановке. Никогда в жизни он не пил такого вина и не ел столь вкусных яств. Двое мальчиков усердно прислуживали ему, подливая питье и поднося новые блюда. С непривычки захмелевшему юноше начало казаться, что он — знатный авидрон, разбогатевший на работорговле, и пирует в стенах собственного дворца.
Внезапно, из глубины внутренних помещений, где располагались покои для постояльцев, донеслись звуки речи — отрывистые, громкие, вызывающие. Разговор шел на непонятном наречии. Один голос гневно упрекал, другой — оправдывался.
Сладостные мечты испарились, ДозирЭ внутренне собрался. Голоса приближались.
Рыжеволосая служанка взволнованно прислушалась и тут же упорхнула прочь. Мальчики-служки расстроенно опустили головы — молодой человек почувствовал, как они напряглись. Наконец тяжелые полы занавесов отлетели в стороны, и на пороге залы появились трое мужчин в диковинных одеждах и при оружии. Это были чужестранцы, похоже, что горцы. Все трое были плотного телосложения, широкоплечие, стояли твердо, расставив ноги, будто в любой миг ожидая нападения.
Один из них был явно богат и знатен. На нем была плотная льняная паррада, отороченная мехом горного барса, на шее красовалась тяжелая паладиумная цепь с большим золотым медальоном. Плечи покрывала короткая дикарская накидка из медвежьих лап. Широкий кожаный пояс, явно грономфского происхождения, был украшен драгоценными камнями, к нему крепились ножны кинжала «дикая кошка» и метательный топорик.
Горцы огляделись. Вожак бросил острый взгляд на ДозирЭ и презрительно скривил губы. Служки бросились навстречу грозным постояльцам. Мужчины расположились за одним из столов и грубо потребовали вина. ДозирЭ догадался, что посетители кратемарьи — маллы…
Многочисленные племена маллов населяли Малльские горы и предгорье, подпирая границы Авидронии со стороны Темного океана. Бесстрашные воины, несговорчивые, как капризные дети, они сотни лет досаждали авидронским правителям: грабили обозы и караваны, уничтожали заставы, дороги и мосты, совершали пограничные набеги. Авидронские партикулы неоднократно усмиряли непокорных.
Новые поселения авидронов, расположившиеся на спорных землях, часто подвергались поджогу и разорению. И тогда вновь приходили партикулы, и опять лилась кровь. Маллы не знали чувства опасности. Маллы умирали с улыбкой на устах. Маллы умели ненавидеть и мстить. Сражение с ними только тогда считалось законченным, когда падал замертво последний воин отряда.
Только Алеклии удалось окончательно умиротворить племенных вождей. Проявив хитроумие и терпение, он сумел распалить малльские межродовые конфликты. Внутренние распри окончательно рассорили вождей, охладили их ненависть к внешнему врагу. Тогда Инфект Авидронии привлек горцев к строительству оборонительных сооружений, и быстро разбогатевшие малльские предводители и вовсе забыли священные заветы предков…
Отец с детства учил ДозирЭ: союзники-маллы рано или поздно воткнут нож в спину Авидронии, так что им доверять никак нельзя! Юноша помнил наставления Вервилла и теперь, увидев трех вооруженных горцев, понял: перед ним враги.
Между тем маллы получили свое вино и стали опрокидывать один кубок за другим. Чем больше они пили, тем всё более дерзко вели себя: кричали на слуг, требуя рыжеволосую служанку, громко ругались и часто с издевкой посматривали на ДозирЭ. В кратемарью зашли двое тхелосов, но, услышав в свой адрес ядовитые насмешки, предпочли отправиться в другое место.
— Я же говорил тебе, Бахи: авидроны — ничтожные трусы. Любой мужчина-малл давно бы взялся за меч, — громко сказал по-авидронски вожак, явно с расчетом, что его слова будут услышаны не только соплеменниками.
