— Может быть, повар пересолил ваш пирог? — Спросила Клева молодую женщину, сидевшую с нахмуренными бровями. — Или слишком много белого перца?
Элис тут же покачала головой и залилась смущенным румянцем.
— Простите, я задумалась о вещах, не стоящих того. — Если бы так, но сейчас Элис не могла открыто сказать о том, что ее мучило.
Клева снова улыбнулась. Ей казалось, она поняла причину тревоги Элис. От природы наблюдательная, если не сказать — любопытная, она кое-что заметила. Во-первых, как часто граф обращал внимание на эту юную красавицу и, во-вторых, как беспокоилась леди Элис оттого, что и Тэсс, и жена заключенного в тюрьму барона проявляли явный интерес к красавцу-графу. Клева считала, что графу полезно было бы иметь бескорыстную поддержку еще какой-нибудь женщины в замке, кроме нее самой. Да, это было бы хорошо. Если б только Дэйр мог принимать знаки внимания леди и откликаться на них так, как поется в песнях менестрелей. В их песнях рассказывались истории о том, как благородные рыцари любят недоступных дам издалека. (Раньше она молчаливо благословила влюбленность Арлена в эту самую даму. Для него это хороший выбор. Она отвлечет сына от той, другой, недостойной женщины.) То же должно быть и с Дэйром, иначе может случиться ужасное, что еще больше осложнит его и без того трудный путь.
Что касается леди Элис, думала Клева, кажется, она понимала все трудности ее нынешнего положения и все же предлагала свою неограниченную поддержку. Клеве захотелось тут же выяснить, действительно ли эта знатная дама знала об опасностях, таившихся в последних событиях.
— Это было злодеяние. — Торжественно начала Клева, и в такт ее медленным покачиваниям головой огонь очага высвечивал то светлые, то темные пряди ее волос.
— Злодеяние? — Элис хорошо знала, что имеет в виду Клева — пожар и убийство, о которых стало известно утром. Но это могло послужить началом разговора на интересующую ее тему.
— Это не сулит ничего хорошего нашему господину. — Клева опять печально покачала головой. — Он старался привлечь людей на свою сторону, но это доказательство его связи с дьяволом… — Она не договорила, тяжело вздохнув.
— Дэйр не связан с дьяволом. Это его злой отец прозвал его дьяволом. — Элис снова ринулась на его защиту. — Как ему завоевать то, что принадлежит ему по праву? Нельзя же, считать, что его благородное желание сохранить наследственные земли вынудило его убить графа Сирила или кожевника! Дэйр не злодей!
Клева согласно закивала головой. Она получила доказательство того, о чем ей говорил Арлен, как эта леди защищала их господина, и в чем она прежде сомневалась. Теперь, получив желаемый отклик со стороны Элис, она поспешила успокоить разгневанную женщину:
— Я согласна со всем, что вы сказали. Я знала графа еще ребенком. Свои первые шесть лет он провел со мной и Ульгером. А когда он уехал, я очень тосковала по нему, пока чудесное рождение Арлена не заполнило пустоту.
Элис прижала руки к щекам, как будто загоняя не нужный более гнев внутрь. Оказывается, рождение Арлена показалось Клеве чудом, потому что она уже почти достигла возраста, когда невозможно родить ребенка.
— Простите меня, — мягко сказала Элис, сожалея о своих резких словах. — Не за то, что я сказала, а каким тоном.
— Ничего, миледи. Я также сильно, как и вы, чувствую несправедливость. Но я хочу добавить, что хотя старый граф больше виноват в плохом обращении с Дэйром, его мать тоже не невинна. Более того, ее поступок еще хуже, потому что все зло, которое случилось, произошло не по его, а по ее вине.
Элис почувствовала, что, как никогда, близка к разгадке мучившей ее тайны. Элис наклонилась к Клеве, но лицо той неожиданно приняло непроницаемое выражение, а глаза резко расширились. Элис посмотрела в сторону — и встретила холодный возмущенный взгляд. Не более чем в двух шагах от них стояла леди Элинор.
