А чтобы жить мирно, нужно все делать так.
И даже найти время для работы. И чтобы лучше работалось, надо пить домашнее вино, чистый сок чистого винограда. И если пить вдвоем, надо выпить утром полбанки, а больше не пить и вечером работать, а остальное оставить на завтра, а завтра, наоборот, утром не пить вино и работать, а вечером выпить полбанки. Или сразу выпить целую банку и совсем не работать, только разговаривать, зато завтра совсем ничего не пить, а только работать. Или совсем не связываться с банкой, а просто выпить стаканчик. И стаканчик этот чистый сок, а совсем не вино, совсем не пьянит, тогда лучше выпить сок, который совсем не пьянит, тогда лучше выпить все-таки стаканчик не для пьянства, а для вкуса и не разбавлять его водой, потому что это значит, что греки разбавляют вино водой, так они и употребляли его в качестве воды, а воду в чистом виде совсем не пили, а когда вино пили в качестве вина, то совсем не разбавляли водой, потому что вино - это кровь Христова, а хлеб - тело Христово. И то, что вместе с Христом распяли еще двух, тоже не случайно, потому что всех вместе их должно было быть ровно три. И не четыре, и не пять, и не один. Потому что по обе стороны Христа были распяты вместе с ним и Бог-отец и Бог-святой дух. И потом они воскресли. То есть в этих разбойниках и были Бог-отец и Бог-святой дух. То есть была распята вся Троица. Только Бог-отец и Бог-святой дух уже сразу были боги и не должны были натурально воскреснуть. А Бог-сын еще был пока человек. И воскрес натурально. Потому что этих разбойников не могло быть два - случайно. И не могли они быть случайно по обе стороны Христа. Значит, получается, что все не случайно. А если не случайно, то Бог-отец и Бог-святой дух не оставили одного Христа на кресте. И по обе стороны от него были тоже на кресте. Но кто все это сказал? А никто не сказал. Тогда нужно взять и сказать об этом, "и я, правда, в это верю", но ведь, правда, не могли же они Христа оставить одного на кресте, совсем одного, где они тогда были? А как раз и были они по обе стороны Христа, тоже распятые.
3
Кончилась бочка, пора начинать новую, кончилось лето, пора начинать новое. И новая бочка будет в этом году, а новое лето будет только в следующем году. "Здравствуй, лето", и как только здравствуй, лето, здравствуй, уже следующее лето. У Веры был муж. Самый настоящий. И он был сделан из мужа. Это не игрушка. И это нельзя сломать. И с этим надо считаться. А вообще мужья и жены в литературе самая неинтересная литература, самая тусклая. А мужья и жены в жизни? Ведь из этого состоит жизнь. Неужели она тоже самая неинтересная и тусклая? Жен и мужей в литературе или обманывают, или не замечают, или даже убивают, а именно: травят, душат, закалывают ножом, а в жизни? Что с ними делают в жизни? В жизни с ними живут. И никто еще не описал счастливый брак, потому что читать про счастливый брак скучно, зато жить в счастливом браке интересно и даже хочется чего-нибудь еще, каких-нибудь приключений. Потому что счастливый брак - это и есть приключение. Это и есть приключение в жизни. И если несчастный брак, то можно покончить с этим приключением и начать счастливый брак. А если счастливый брак, то с этим приключением покончить, конечно, можно, но это значит покончить со счастьем. Это приключенческий роман - счастливо покончить с собственным счастьем. В таком случае лучше всего жениться на девочке тринадцати лет, чтобы не разочароваться в браке, чтобы было счастливое приключение, чтобы всегда была молодой и не постарела. Или выйти замуж за старика, чтобы он так и был молодым стариком и никогда не состарился. Так и умер молодым. А если жениться в двадцать лет, то потом придется жениться и в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят, и даже в семьдесят все равно придется жениться. Все равно придется жениться. Все равно придется жениться всю жизнь. Даже у классиков, даже у Шекспира - ни одного счастливого брака, Дездемона задушена. А как она его любила! У Пушкина - все сплошное несчастье. У Достоевского вообще не доходит до брака. И у Лермонтова - не доходит.
