Побледнел доктор так, что стал похож на тех самых, с которыми дело имеет, пациентов.
– Да, да… Но вы можете всё обратно забрать.
– Поздно обратно. Факт дачи состоялся и зафиксирован. Приходится, знаете, подстраховываться. Но если вы никому не скажете…
– Никому. Можете быть уверены.
– Тогда до свидания. Хорошая у вас работа, легкая и тихая, хотя и с людьми…
Ну, вот теперь всё более-менее понятно. Но если предположить, что главбуху помогли… То должны были быть какие-то предваряющие события. Потому что просто так, без предупреждения, не убивают. Какой в этом смысл? Кто-то должен был кого-то предупреждать, напугать или угрожать. Кого? И кто об этом может знать?
Служба безопасности и… секретарша. Потому что эта всё про всех знает по должности своей! А если знает она, то и ее подружки. А если подружки, то полгорода.
А что знает полгорода, о том можно спросить местных бабушек. Лучше всего соседок подруг секретарши. Или ее мамы. Которым она, конечно, не утерпела и всё рассказала. А те тоже не утерпели…
– Здравствуйте, дамы. Как живете-можете?
– А ты кто такой будешь?
– Да вот хочу в городок ваш перебраться на постоянное место жительства. Орешков хотите? Берите, не стесняйтесь. – Оглядеться, вздохнуть полной грудью. – Хорошо у вас тут, воздух, спокойно. Благолепие. Поди, даже хулиганов нет?
– Как нет? Есть! Давеча вон пьяницу одного раздели до нитки.
– Да ну?! Кто это?
– Наверняка Петька с компанией своей. Вон в том доме он живет на третьем этаже. Озорничает…
– Ой! Не верится что-то. Это ж не столица.
– А чем мы хуже?
Оказалось, не хуже. Оказалось, всё как у людей.
– Подумаешь хулиганы. У нас тут такие дела творятся! Мне Клавка нынче сказывала, что Воронцова-то не так просто померла, не сама по себе.
– Так у нее же сердце…
– Может, сердце, а может, нет. Им накануне звонили и пугали. Сказали, мол, это последнее предупреждение и пусть потом на себя пеняют, если с кем-то что-то случится. Аккурат перед Лидкой. А на следующий день она и померла.
А если подкинуть дров в огонь?
– Ой дамы, заливаете вы что-то! Кому это надо – убивать?
– Тому надо, кому надо! Они потом еще раз позвонили с соболезнованиями, а никто еще про Лидку не знал! Во как!
Так, интересно, а какое это число? Девятнадцатое. А двадцать первого, то есть через два дня в ДТП погибает брат генерального. А двадцать пятого было принято решение о расторжении контракта! Одна тенденция!
Так, может, и брат? А если проверить? Тут всего-то смотаться – полтора часа. Если на самолете.
Местный Городской отдел внутренних дел.
– Я от Ивана Петровича.
– А кто это такой?
– Брат погибшего в ДТП Семченко.
– Чего же он сам не приехал?
– У него серьезная работа. Положение… Ну, вы понимаете. Он попросил меня узнать подробности.
– А какие тут подробности: ехала себе легковушка, никому не мешала, но вдруг на одном из поворотов в нее врезалась фура. Лобовое столкновение со всеми вытекающими последствиями – легковушка всмятку, у грузовика передок помят.
– А причина?
– Если официально: водитель фуры не справился с управлением. Скорее всего, уснул за рулем. Но вы же знаете – они со скорости кормятся. Вот и не спят.
– Его допросили?
– Кого?
– Водителя фуры.
– Нет. Он погиб.
– Что? От столкновения с легковушкой?
– Ну, да… Как-то так случайно вышло – при столкновении ударился лицом о баранку. Точно спал и потому не среагировал. Не повезло мужику.
– Спал…
Интересно, как такое могло приключиться? Чтобы фура с легковушкой – и два трупа?
* * *
Стоянка большегрузов. Машины в ряд с задернутыми шторками. Просыпающиеся водилы бродят, зевают, пьют кофе, бегают в ближний лесок, разогревают еду.
Стук в дверцу фуры.
– Тебе чего, мужик?
– Попутчика возьмешь?
Вполне приличный на вид мужик, хорошо одет, в очках. Правда, говорит с акцентом и как-то односложно.
– Не-а, я один привык. Других спроси, вон сколько машин.
– Я же не так просто, – достал из кармана, показал веером купюры. – Мне очень надо.
– Очень… – прикинул водитель на глазок сумму. – Ну если надо, то садись.
Обрадованный пассажир запрыгнул в кабину.
– Дверцу закрой…
Поехали.
Ехали молча, пассажир поглядывал на километровые столбики, изредка кому-то звонил. Говорил односложно:
