СЦЕНА 3
27 ноября, 1582 год
Стрэтфорд-на-Эйвоне. Улица возле церкви
У алтаря он шепчет слово «да», прощаясь с прежними надеждами, мечтами. Сжимает руку Анны, смотрит вдаль и словно просит помощи у Бога. В глазах печаль застыла, юности порывы остались в прошлом. Что теперь? Лишь помогать отцу и колыбель с дитём покачивать рукой усталой. Стихи, латынь — забыть. Зачем они в той жизни, что казалась неприглядной обузой для других, не для него. Теперь он видит, как судьба клюкою безобразной калечит планов радужных основы.
— О, Боже! Это ль ты мне заготовил заранее на небе? Не рушил ты мечтаний, не намекал на тщетность их. Наказать решил за дерзость, за удовольствия, которые украдкой я получал полночными часами. Вот расплата за то, что шел к мечтам дорогой непрямою. За то, что попытался получить от жизни все, а получил лишь малость, нестоящую бывших притязаний.
— Да! — невеста произносит рядом. Три месяца волнений позади — сумели Уильяму внушить необходимость жениться вовремя, до Рождества обрядов. Несчастлив он пока — так что ж, не каждый бывает рад вначале. Так же как мужа новоявленного, взгляд Анны к Богу обращен. — Я обещаю его счастливым сделать. Пусть моя любовь поможет Уильяму в страданиях жестоких. О нет, пусть не страдает он! Пусть легкой жизнь покажется ему. А все страданья, Боже, лишь на меня падут. Как наказанье за счастье принадлежать любимому навек!
— Аминь!
На улице и ветрено, и зябко, и небо тучами покрыто беспросветно. В воздухе не пахнет цветами, птицы умолкли, завершив свое бездумное на воле щебетанье. Горожане расходятся, чтоб дома продолжить разговоры досужие свои. Родители едва скрывают радость: их дети, правил не нарушив, обвенчались. А будет ли подарено судьбою им счастье, то вопрос напрасный, который их совсем не беспокоит. О другом отцы семейства, молча, размышляют: как пристроить деньги получше, как семейные дела поправить, мечтают внуков нянчить на досуге. А были ли когда-то иные притязанья в их головах? Хотелось ли бежать из Стрэтфорда родного подальше? Прочь из захолустья, где каждый день похож собой на предыдущий? Где незнакомого лица не сыщешь, как ни старайся ты? Бывало ли смятение в душе, порывы, что гасить так сложно?
Уильям тщетно старается невесте улыбаться, пытаясь, радость показать, скрыв души смятенье. Он смотрит вдаль, глаза полны печали, тоски по дням беспечным.
— Теперь любить друг друга можем мы открыто, — Анна шепчет ему слова, которые он слышать совсем не хочет, — под одною крышей счастливою семьей мы заживем с тобою.
— Почему уверена ты в счастье? Кто обещает тебе его? Скажи.
— Сама себе пообещала…
— Зря. Это обещанье лишь Богу выполнить дано.
— Стараться буду я.
— Но от стараний цветы в пустыне могут зацвести, пожалуй. Не более. Старайся, не старайся. Усилия свои направь ты на другое.
— На что? Готова я тебе служить исправно. Что делать мне?
— Расти детей, меня люби. И дом пусть будет чист и аккуратен.
— Я могла бы другом быть для тебя…
— Не надо. Друзьями я не обделен. А женщина нужна мужчине для иного. Не пытайся стать тем, кем быть не можешь. Для любви Бог создал, Анна, женщину удачно. Без вас бы жизнь пустой была, и многих удовольствий лишена.
Как и всегда, это помогло отвлечься. Уильям заснул, продолжая грезить о Лондоне, театре и своем возможном успехе на поэтическом поприще.
Утром его разбудили голоса, раздававшиеся с кухни. Уил прислушался. Говорил отец Анны:
— Сегодня в город опять приехал театр. Держи его дома. Под любым предлогом пусть сидит здесь. Если он сбежит на спектакль, в его взбалмошной голове снова случится переворот.
— Отец, но, может быть, стоит позволить ему уехать? — тихонько пыталась возразить Анна. — Уильям обещает не бросать меня. Он лишь попробует устроиться в Лондоне. Если у него это выйдет, то он заберет туда меня и детей.
«Этого я не обещал», — подумал Уил, почесывая в голове.
— Анна, ты хоть и моя дочь, но, вынужден признать, так же глупа, как и все остальные женщины, — Ричард Хатауэй заговорил чуть громче, — в Лондоне он найдет себе другую, столичную красотку из общества не чета нашему. Ты рассчитываешь на что-то иное? Зря! Кем собирается там работать твой муж? Актеришкой! А актеры — та еще братия. Пьют, гуляют, веселятся и спят каждый день с разными женщинами.
