Хрисохир потеребил поседевшую бороду, пригладил волосы, — .среднего роста, костистый, жилистый, он был далеко не стар и еще много чего мог сделать во славу истинной веры… и во вред империи. Империя… Черная омерзительная тварь, раздувшаяся от крови покоренных народов и словно щупальцами опутавшая Ойкумену. Пусть не всю, но лучшую ее часть. Тем большее наслаждение доставляло рубить эти щупальца. Удар — Никея! Удар — Эфес! Удар — Никомидия! Удары следовали один за другим, Империя огрызалась, как могла, но все же полководцам Македонянина не везло. Может быть, плохо молились своим раскрашенным доскам-иконам? Бог даровал победы. Воины Хрисохира не знали пощады. Дым пожарищ, стоны умирающих и стенания пленных. Ведает ли кто, какой именно Бог даровал победу? Христос, призрак, Благой Бог, или создатель всего сущего Сатана, Бог Зла, ангел и сын Благого Бога. Впрочем, какая разница, кто из богов снизошел до Хрисохира, недостойного ученика апостола Павла? В конце концов, кто разберет, где заканчивается Добро и начинается Зло? И бывает ли Зло без Добра, а Добро без Зла? Кажется, нет. Ведь не бывает же дня без ночи. Значит, и Сатана, как Бог Зла, всего лишь отражение Благого Бога, как сотворенный Им мир есть не более чем отражение мира небесного. Тогда и в самом деле все равно, от кого принимать помощь…
— Конечно же, все равно, Хрисохир…
Хрисохир вздрогнул, обернулся. Нет, кроме него самого в шатре больше никого не было.
— Не смотри вокруг, не увидишь.
— Кто ты?! — Хрисохир вскочил на ноги, закинув голову, взглянул вверх, откуда, судя по всему, и лился голос. Спокойный, уверенный, звучный.
— Кто я? — В голове раздался смех. — Да какая тебе разница? Ведь не бывает Добра без Зла.
— Демиург! — Хрисохир бухнулся на колени. — Создатель. Черный Бог… Но твоему царствию придет конец с победой Христа.
— Да, придет, — согласился голос. — Но не так скоро.
— И ты не будешь сопротивляться?
— К чему сопротивляться данности? Ведь все предопределено. Верь мне, и я снизойду в тебя.
Правая рука Хрисохира непроизвольно дернулась.
— Что я вижу? — Голос стал громче, но так, без гнева, словно бы журил любимого сына. — Уж не думаешь ли ты перекреститься, Хрисохир?
Хрисохир вздрогнул — именно это он и хотел сделать, чисто механически, машинально, хотя, как и все сторонники истинной веры, полностью отрицал крестное знамение, иконы, храмы, а также отцов церкви, святых и монахов.
— Я давно слышал твои призывы, Хрисохир. И вот час настал. Откройся мне, и я снизойду. Верь, это будет лучшее из того, что ты уже сделал.
— И наша вера…
— Станет единственной, а Империя Зла падет.
— Иди! — закричал Хрисохир, вытянув руки. — Иди же, Демиург, я призываю тебя…
Тут грянул гром, и синяя молния сверкнула с чистого неба. Присев, испуганно закричали верблюды, проснулись спящие, повертели головами — ничего не было. Одно лишь высокое звездное небо — и тишина, лишь где-то на востоке чуть слышно шумели воды Евфрата. А может, это просто послышалось — слишком уж далеко была отсюда река. Там, на Евфрате, осталась Тефрика, новый город, столица приверженцев веры апостола Павла и апостола Сергия — Тихика. Мощные стены, красивые улицы, добротные глинобитные дома с камышовыми крышами. Могучий Евфрат, пальмы, глинистый берег и — совсем рядом — желтый песок пустыни. Тефрика… Быть может, и сам град Константина совсем скоро станет новой столицей апостольских братьев?
— Станет, не сомневайся.
Хрисохир вздрогнул. Все никак не мог поверить.
— Верь… Что ж ты сидишь в шатре? Пойди проверь лагерь.
Предводитель апостольцев поднялся и, накинув на плечи белый плащ из верблюжьей шерсти, вышел из шатра. Стоявшие вокруг стражники вытянулись в струнку.
— Приветствуем тебя, полководец!
— Не велишь ли приготовить еду? — подбежав, низко поклонился маленький смешной человечек с узким смуглым лицом и длинными волосами — слуга Диаконица.
— Нет. — Хрисохир махнул рукой. — Пойду проверю посты.
Из-за шатра вышел молодой воин в блестящем панцире и богатом плаще. Красивый, с надменным взглядом и тщательно завитыми волосами.
— Позволь сопроводить тебя, повелитель.
