— Ах ты, гад, — Чэсева мать дернула сына за ухо. — А я было тебе поверила! Ты же был весь вечер дома — когда же ты успел?
— Не лазил я никуда, — угрюмо сказал Чэсь, потирая ухо. — Про школу спрашивал у тети Нины, но не лазил.
— Я своему сыну верю, — сказал отец Дмитрока, — и готов поклясться, что он ни вечером, ни ночью не отходил ни на минуту. И вообще: мой сын — и какое-то стекло, какая-то кража… Такое в принципе невозможно!
— И я готова за своего поклясться, — проговорила Михалева мать.
— Родители не могут быть свидетелями, — строго заметил участковый. — Сейчас я вам кое-что покажу, и вы сами убедитесь… Замок на дверях целый? — участковый поднялся на школьный крыльцо и потрогал замок. — Целый. Окна целы? Целые. Вопрос: если бы взрослый человек захотел проникнуть в школу? Конечно, он прежде всего попытался сделать это через двери и окна.
— Логика! — хмыкнул Чэсев отец. — Дети также могли бы пытаться через окна и двери.
— Вы напрасно, гражданин, веселитесь. Еще неизвестно, что там в школе украли. Итак, малому взломать такой замок просто не под силу, это первое. Второе — окна высокие, широкие, стекла большие. Не каждый взрослый такое стекло вытянет и удержит в руках, не покалечившись. А еще обратно поставить нужно… Дальше — смотрите: я мужчина высокий, а и то чуть-чуть дотягиваюсь до края, — участковый приподнялся на дыбы и действительно только тронулся кончиками пальцев рамы окошко, через которое, как он старался доказать, лазили в школу. — Я уже не говорю, что взрослый в такое узкое окно просто физически не сможет протиснуться.
— А как, по-вашему, дотянулись до него дети? — иронично спросил отец Дмитрока. — Лестницу принесли? Или подпрыгивали так высоко?
— Не лестницу. Делается это так, — сказал участковый. — А ну вы, трое, идите сюда.
Михаль, Чэсь и Дмитрок подошли.
— Так, ты, Михаль, самый больший, — нагнись. Упирайся руками в косяк. Чэсь, вытри хорошо ноги, насухо… вот так. Влезай на балясины, становись ему на спину. Ты, — к Дмитроку, — вытер ноги? Видишь, сам догадался… Опять-таки давай на балясины, на спину Чэсю… Вот так… Ну?
Верхний, Дмитрок, оказался как раз на уровне окошка.
— Слезай, — скомандовал участковый.
Он высадил Дмитрия, Чэсь спрыгнул сам, Михаль выпрямился. Участковый, вытирая ладони, удовлетворено, победителем поглядывал на всех.
— Эта египетская пирамида еще ни о чем не говорит! — заявил отец Дмитрока. — Мы даже не знаем, в чем провинность наших детей? Даже в школу еще не зашли, а различные эксперименты здесь организуем…
— Тише, не надо горячиться. Нина, отпирай. Только осторожно, я зайду первый — там должны остаться следы.
Тетя Нина сняла замок, пропустила в коридорчик участкового.
— Темно, где тут выключатель… А, вот. Включилась свет. Из глубины, из коридора, пахнуло нежилым духом. Сбоку от двери, под, оконцем, стояли лестницы, заляпанные мелом, на полу лежали газеты.
— Это я белила потолок, — начала оправдываться тетя Нина, — не успела убрать…
Участковый огляделся.
— Действительно, в этой грязи слон мог бы пройти, и тот следов не оставил бы… Короче, ясно, — участковый посмотрел на ребят. — Тот, кто лез, повис на руках и спрыгнул на пол, а когда выбирался назад, подтянул под подоконник лестницу. Нина, проверьте, целы ли замки в кабинетах.
Уборщица пошла по коридору, дергая за ручки дверей классных комнат. Все двери были заперты. Участковый шел следом. В конце коридора, где стояла шкаф, тетя Нина ахнула:
— Вот, сюда!
Стекло в одной из половинок дверей шкафа-«музея» было выбито, видно, ударом ноги.
— Да! — участковый быстренько подбежал к шкафу, под башмаками захрустели осколки. — Сейчас будем составлять протокол! Нина, что здесь было, в этой шкафу? И что пропало?
Тетя Нина заглянула через дыру:
— Да, кажется, ничего… Вся макулатура на месте.
— Какая макулатура?
— Такая. Посмотрите сами. Здесь разная непотребщина лежит. Газеты отсюда беру, пол застилать… Ведро, швабру сюда ставлю, тряпки прячу…
Теперь настала очередь смутиться участковому. Он снял фуражку, вытер ладонью лоб и виски:
— Ничего не понимаю.
— Кража века! — насмешливо сказал отец Дмитрока.
