— Юра-то действительно разбился, а вот ты точно в дурдом поедешь, — пообещал замполит и сообщил, кому следует, об этом инциденте.
Алексея отвезли в Кувшиново.
— Версия твоя слабовата, — заметил мне новый знакомый, когда выслушал мою историю. — Раскрутят тебя в момент, могут посадить или действительно дураком сделают. Возвращайся лучше присягу принимай, — посоветовал мне Алексей.
— Ты сам-то что же не сдаешься? Признайся, что Земля круглая, — сказал я.
— Нельзя. Мне надо вчистую из армии списаться. Меня американский вызов дома ждет, — прошептал мне на ухо Алексей.
— Ее же не существует, Америки-то! — подковырнул я его.
— Вот я съезжу и проверю, — хитро улыбаясь, ответил мне диссидент.
На следующий день меня вызвали к врачу, специалисту по буддизму. Тот красочно расписал мне перспективы, ждущие меня, если я и дальше буду исповедовать миролюбивую религию.
— Если комиссия признает тебя симулянтом, ты поедешь в дисбат. Если ты действительно сумасшедший, получишь волчий билет, с которым даже дворником не устроишься, — объяснил мне дружелюбно настроенный врач.
— Можно мне подумать? — спросил я.
— Думай. До завтра, — ответил доктор.
Вернувшись в палату, я посоветовался с земляком и решил отречься от буддизма. Меня подержали еще несколько дней и точно ко дню присяги доставили обратно в часть. Там я получил автомат АК-74 и десять нарядов по кухне, чтобы закрепить лечение. С тех пор у меня не было рецидивов психических заболеваний. Да, слово — вот оружие психиатра в борьбе с душевными недугами. Врач из Кувшиново излечил меня за несколько минут профессиональной беседы. Так вот, воодушевленный его примером, я тоже решил стать психиатром, чтобы помогать людям разбираться в себе.
До вступительных экзаменов в медицинский институт оставалось полгода и я, по совету отца, устроился на подготовительные курсы. Но много времени уделять учебе я не мог — наверстывал упущенное в армии время: пьянствовал с бывшими одноклассниками, которые в это же время вернулись из армии, знакомился с девушками, просто болтался по Питеру, впитывая в себя его мрачную, сильную энергию. У каждого человека есть особые энергетические зоны, где он себя хорошо чувствует. Для меня это прежде всего Петропавловка, Александро-Невская лавра, район станции метро «Чернышевская». Здесь легко и приятно находиться. Купчино и Ржевка-Пороховые это, напротив, места с жутковатой, тяжелой энергетикой. За всеми этими занятиями я и не заметил, как накатило лето и пришла пора поступать в институт. Экзамены я сдал на троечки, но этого хватило. Я как демобилизованный солдат имел льготы и был зачислен на первый курс.
Нас, недавних еще абитуриентов, собрали в актовом зале и разбили по группам. В моей группе оказалось еще двое дембелей — Мераб Махарадзе и Анатолий Кердяшкин. Анатолия почему-то все сразу невзлюбили и, переделав его фамилию, за глаза называли Пердяшкин, хотя ощутимых проблем с газообменом у него не наблюдалось.
Мы втроем вышли покурить и, чтобы придать себе значительности, стали врать друг другу о службе в армии и крутости, которую там проявляли.
На первой лекции я взялся изучать состав нашей группы. Привлек мое внимание рослый парень в свитере домашней вязки, школьных брюках и ментовских ботинках на картонной подошве. Хорошее мужское лицо, прическа — кок, длинные нервные пальцы. Все ясно — молодой гений из провинции, самородок, если не сопьется — далеко пойдет. На таких русская наука держится. Звали его Володя Завгородний.
Еще одной яркой личностью оказался невысокий блондин в очках, за которыми сверкали маленькие, злые глазки. Коля Ничко. Видно было, что парень умный, но очень ершистый, конфликтный и самоуверенный. Мужчины маленького роста редко бывают спокойными, рассудительными. Они компенсируют недостающие сантиметры (в росте, я имею в виду) бешеной энергией, любят подраться, славятся сексуальной неукротимостью. Коля был именно таким человеком.
С девчонками дело обстояло худо. Была только одна приятная, миловидная девушка — староста группы Машенька Бабанова. Остальные студенты оказались для меня не интересными, сейчас я уже и фамилии не вспомню, не говоря об именах.
