– О-а-зи-сыыы? – протянул Джейми.
– Да, источники воды посреди пустыни. Похоже на чудо, верно?
Джейми поднял глаза к потолку, будто воображаемая картина должна была появиться там, спустившись с небес, и тогда заметил стоящего в дверях Беннейта.
– Папа! Я показываю Джо свои сокровища.
– Нет, Джейми, не Джо, а миссис Лэнгдейл. Теперь мы в Лохморе и должны соблюдать приличия.
Он прошел вперед и кивнул Джоан, та медленно поднялась с колен и встала на ноги.
– Это моя вина, ваша светлость. Я забылась и опять просила Джейми называть меня Джо.
– Понятно. Джейми, время ложиться спать. У нас была тяжелая неделя.
Миссис Лэнгдейл кивнула, будто понимала, что сказано это для нее.
– Спокойной ночи, Джейми. Спасибо, что показал мне свои сокровища.
Мальчик заметно погрустнел и поджал губы, а потом неожиданно произнес ей в спину, когда она подходила к двери:
– Завтра я могу показать, Дж… миссис Лэнгдейл, где я их нашел.
– Конечно, Джейми, обязательно. Спокойной ночи. Наверное, мне сегодня приснится пустыня.
* * *
Выйдя в коридор, Беннейт остановился у двери напротив, той, что вела в отведенную Джоан комнату.
– На пару слов, миссис Лэнгдейл.
Она взялась было за ручку двери, но задержалась и повернулась к герцогу. Лицо казалось совершенно непроницаемым. Она стояла спиной к двери, будто защищала нечто ценное, что находилось внутри, нечто ему неведомое.
– Я благодарен, что вы оставались с нами во время всего долгого пути до Лохмора, с вами Джейми намного лучше перенес дорогу. Однако поскольку вы не задержитесь здесь более чем на несколько дней, полагаю, вам не стоит слишком сближаться с моим сыном.
Его тщательно продуманная речь никак не изменила лицо Джоан и выражение глаз. Она выглядела так, словно и вовсе его не слышала.
И вновь он почувствовал, что, спрятавшись за холодным равнодушием, она мысленно рассекает его на части, безжалостно; ему однажды довелось видеть подобное наяву, так делали люди из Королевской академии, препарируя труп собаки – четко и хладнокровно.
– Я достаточно ясно выразился? – не удержался от вопроса Беннейт.
– Достаточно, ваша светлость. Ваша мысль ясна, как и сила шотландского ветра и его жестокость. Желаете, чтобы я до отъезда не выходила из комнаты? Или мне просто молчать, когда Джейми ко мне обращается? Вы этого хотите? Тогда отдайте распоряжение сделать приготовления, я уеду завтра же. – Она перевела дыхание, явно сдерживая рвавшийся наружу поток слов. – Я уверена, что наше общение не нанесет вреда Джейми, хотя он, безусловно, будет тяжело переживать расставание. Ваш сын – чудесный мальчик, но ему не хватает общения, к тому же я всегда предпочитаю оставаться самой собой и не меняться в угоду чьей-либо воле. Если вас это не устраивает, отправьте меня назад. Утром я буду готова выслушать решение, ваша светлость. Спокойной ночи.
Беннейт молча смотрел на дверь, закрывшуюся прямо у него перед носом. Он и не представлял, что она ответит так возмутительно нагло, к тому же выдаст целую тираду. Возникло желание – давно оставленное в детстве – изо всех сил пнуть ее… его дверь. Удержало лишь то, что миссис Лэнгдейл могла выйти на звук, а он, черт возьми, понятия не имеет, что сказать в таком случае.
Джоан не могла вспомнить, когда последний раз была так возмущена. Впрочем, нет, отлично помнила – тогда мама сказала, что им надо переехать в дом леди Тиль. С Джоан случилась настоящая истерика, она обвиняла маму и в смерти отца, и в потере дома, и гордости, и независимости. Мама плакала, пыталась ее успокоить. Позже, лежа в постели, Джоан слушала ее всхлипывания и чувствовала себя презренным червем, а на следующее утро извинилась за несдержанность. Больше она не позволяла себе открытую демонстрацию чувств. До прошлого вечера.
Последнее время выдержка ее подводила, видимо, дело в утомительной поездке и пребывании в мрачном замке Лохмор. Вчера, разглядывая его из кареты, она поразилась размерам грозного великана, возвышающегося на утесе и достающего верхушками башен грозовых облаков. А может, дело в том, что речь герцога пробудила воспоминания о злополучном бале шесть лет назад, тогда он критически разглядывал ее с таким же раздражением во взгляде, как и Аксморы, отчего ей хотелось провалиться сквозь землю.
