Неприятно то, что ее поведение в Сети и личном общении противоречило его предвзятому представлению о ней. Меркантильная охотница за богатством должна любыми способами привлекать к себе внимание, буквально кричать о себе, разве не так? Но он напомнил себе о том, что она настоящая мошенница. Ведь так? Да, безусловно, именно так. Конечно же держит в секрете свою подлинную личность. Таким образом, сможет стать кем угодно, всякий раз меняясь сообразно особенностям новой жертвы. Может превратиться, к примеру, в изящную газель с мечтательным взглядом, способную убедить недоверчивого человека в том, что ей можно доверять. Он решил подловить ее.
– Вы когда-нибудь были замужем?
– Нет.
– Были ли вы когда-нибудь помолвлены?
– Нет.
– У вас есть молодой человек?
– В моей жизни нет человека, особенно мне дорогого. И никогда не было.
Ее ответ породил следующий вопрос, на этот раз более личный, чем она могла ожидать, когда говорила, что он может спрашивать, о чем угодно. Если бы не матушка, он, не сомневаясь ни секунды, спросил: «Означает ли это, что вы девственница?» Превосходный ход. Если бы она ответила «нет», значит, не слишком-то разборчива в связях. Если «да», то, учитывая ее возраст, это бы означало, что она лгунья. Оба варианта беспроигрышны, и в суде сыграли бы против нее.
Однако он неожиданно передумал спрашивать, чтобы использовать эту информацию. Грейс Самнер обычная лгунья или хладнокровная мошенница? Или действительно мила и невинна? И почему он надеется, пусть и в глубине души, на последний вариант? Ведь если бы смог доказать, что она мошенница, это не только позволило бы разоблачить ее и победить в суде, но и означало бы, что она из той породы людей, с которыми он привык иметь дело. О милых и невинных он не знал ровным счетом ничего. Никто, ни из его круга общения, ни из профессионального окружения, не обладал этими чертами.
– У вас есть братья или сестры?
– Я единственный ребенок.
– Девичья фамилия матери?
– Самнер.
– У вас нет отца?
– Конечно, у меня был отец. У всех есть отец. Вы что, пропустили занятия в школе, когда это проходили?
Он решительно проигнорировал очарование ее вольной шутки и даже улыбки и продолжил опрос:
– И какова же фамилия вашего отца?
– Я не знаю.
– Вы не знаете, кем был ваш отец?
– Мама никогда не рассказывала о нем. В свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит прочерк.
Это уже интересно. Пожалуй, ни у кого, в частности, у судьи по делам о наследствах и завещаниях не вызвало бы удивления, что молодая женщина, выросшая без отца, став взрослой, начала подло обманывать и использовать в своих целях пожилых мужчин. Даже если она и не мечтала с детства стать профессиональной мошенницей, спустя годы у нее появился такой шанс. Женщина с таким прошлым не заставила бы себя долго ждать, непременно воспользовалась бы этим. Возможно, она права, и ему действительно не понадобится частный детектив.
– А как насчет бабушки и деда?
– Я едва помню бабушку. Ее не стало, когда я еще не ходила в школу.
– Ваш дед?
– Он умер, когда мама училась в средней школе. Второй раз бабушка замуж так и не вышла.
Ах, это слишком просто. Образец взаимодействия с мужчинами в жизни маленькой Грейси Самнер просто отсутствовал. Не нужно обращаться к Фрейду, чтобы сделать выводы. Не в силах сдержаться, он высказал свои мысли вслух:
– Итак, комплексы на почве отсутствия отца. Я прав?
– Гаррисон! – воскликнула мать.
Была ли ее реакция обусловлена негодованием по поводу бесцеремонного вопроса или страхом, что Грейс может передумать и не возвратить ей дом, он точно сказать не мог. И все же подумал, что, возможно, слегка перегнул палку.
– Прошу прощения. Я перешел черту.
– Да, это так, – согласилась Грейс.
Впрочем, на удивление, она, казалось, вовсе не обиделась. Или, по крайней мере, не так сильно, как обиделся бы сам Гаррисон, если бы ему задали такой вопрос.
– Нет, мистер Сейдж, у меня нет комплексов на почве отсутствия отца. Мне предшествовали многие поколения умных независимых женщин, которые не нуждались в чьей-то помощи, и уж в последнюю очередь в помощи мужчин.
К собственному удивлению, Гаррисон обнаружил, что невозмутимый, достойный ответ вызвал в нем предательское восхищение, которое, подобно острому осколку стекла, незаметно попавшему под кожу, устремлялось к самому сердцу. Но лишь до тех пор, пока она не добавила:
