— Вы ведь Дарт, правда? — спросил он.
— Да. А вы, похоже, Альберт Купер? — охотно отозвался я.
— Как у него дела?
— Чертовски болит башка.
— Неловкое падение, как я слышал.
— По крайней мере, так все говорят… если вы хотите верить им, а не мне и Сиду.
— Но ведь вас-то при этом не было?
— В этом и не было никакой необходимости. Вполне достаточно того, что я знаю, почему это произошло.
Купер отклеил от губы окурок и внимательно осмотрел его:
— Я, собственно, тоже знаю…
— Отлично, — заключил я. — Значит, мы единомышленники.
Я оглянулся. Ярко освещенная улица была пуста. Мне показалось, что старик хочет чем-то поделиться со мной. Поэтому я стоял и ждал.
— Судья Дермотт… — начал он нерешительно. — У него есть что-то вроде загородного дома, там, в горах. Раньше он часто бывал там, когда был помоложе и баловался еще охотой и рыбалкой.
— Очень интересно. А к чему вы мне это рассказываете?
— Может, это заинтересует вашего друга, — тихо ответил он. — Есть тут дорога, которая ведет наверх, в горы. От нее отходит проселок, прямо к дому. Идеальное место для любителя одиночества или… для того, кто хочет спрятать кого-нибудь. — Он пронзительно глянул на меня.
— Вы думаете, Пол Дермотт там, в горах? — обрушил я вопрос прямо в лоб старику.
— Мне только известно, это этот дом существует. А я, как уже знает ваш приятель, говорю только о том, что знаю наверняка.
— Что же, спасибо за информацию.
— Есть еще кое-что интересующее вашего друга, — продолжил редактор. — Вы что-нибудь слышали про Бада Спенсера?
— Шофера Дермотта?
— Назовем его так, — криво усмехнулся старик. — Передайте Коэну, что у этого типа небезынтересное прошлое. Он работает на судью уже года два. Бывший каторжник, которому судья хотел помочь. Когда-то был телохранителем известного гангстера в Нью-Йорке. Его посадили за незаконное ношение оружия, больше ничего не удалось доказать… Вы меня понимаете? Так что я хотел бы с вашей помощью внушить Коэну одну заповедь: если, прогуливаясь по лесу, он случайно наткнется на Бада Спенсера, а тот, к примеру, будет в этот момент упражняться в стрельбе, то пусть лучше заходит к нему со спины.
— И это все, что вы хотите передать Сиду?
— Черт побери! Неужели вы считаете, что я еще не набил вашу дырявую корзинку с верхом?
— Нет, просто я стараюсь точно запомнить нужные сведения.
— Вы правы. И вот еще что, — добавил Купер, — когда вы найдете этот грязный проселок, то увидите крупную надпись: «Частное владение». Известно, что закон всегда на стороне владельца собственности. Так что, если схлопочете пулю в зад, вина в этом будет исключительно ваша. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу этим сказать. — Он сделал шаг в сторону и продолжил: — Я лично советовал бы вам взять ноги в руки и позволить городу Редингу самому решать собственные проблемы. Было бы нечестно, если бы я не дал вам такой совет. Но я от всей души надеюсь, что Сид Коэн не прислушается к нему.
— Похоже, вы неплохо узнали моего друга.
— Приятно вспомнить, что и я когда-то был примерно таким же, — произнес Купер, и губы его сложились в горькую улыбку. — Ладно, я думаю, не стоит напоминать ему о том, что преступник, имеющий на счету два трупа, не остановится и перед третьим убийством. Ведь повесят его все равно только один раз.
— Я непременно напомню ему об этом.
— Вы тоже неплохой парень. — Он посмотрел на свои запыленные ботинки. — Как себя чувствует Фэй? — вдруг спросил он.
— А как бы себя чувствовали вы, если бы с вами обходились так, как с ней?
Он глянул на меня и открыл рот. Похоже, он собирался спросить меня, в надежном ли месте мы спрятали женщину, но вместо этого только глубоко вздохнул:
— Приятно было с вами познакомиться. Люблю немногословных людей. — Произнеся это, он задумался, потом спросил так же неожиданно: — А не выпить ли нам стаканчик-другой в соседнем баре?
— Рад бы, но спешу домой.
— Все-таки послушайтесь меня. Поставьте машину перед моей редакцией. Видите вон тот дом из красного кирпича? Двери не запирайте. В этом городе живут честные люди. И выпейте не спеша стаканчик.
Я так и не понял, что за идея зародилась у него в голове, но старику хотелось доверять. Его спокойные проницательные глаза ясно давали понять: он знает, что делает.
