— Вы упали?
— Нет, черт возьми! Я твердо стоял на собственных ногах! Я даже не занес ногу на первую ступеньку. Кто-то ударил меня сзади по затылку.
Судья с доктором обменялись красноречивыми взглядами, ясно давая понять, что Сид Коэн несколько не в себе. Художник пригладил волосы и поднес к глазам окровавленную руку. В висках у него стучало, но, похоже, скорее от беспомощного гнева, чем от боли.
— А как вы здесь оказались, доктор? — спросил он.
— Меня вызвал судья Дермотт, — ответил тот. — Я моментально явился. Судья ведь поначалу подумал, что вы мертвы.
Сид посмотрел на часы. С момента удара прошло не меньше часа. Он глянул на судью.
— Я вернулся домой, — заговорил тот, прочитав вопрос в глазах Коэна, — примерно в начале четвертого. Вы лежали на лестнице. Увидев кровь, я тут же вызвал доктора. Вы ошибаетесь, мистер Коэн. Никто не ударял вас по голове. В это время в доме никого не бывает. А сегодня я отпустил и прислугу.
— А ваш сын?
— Пол уехал из города.
— Когда? Ведь еще утром я разговаривал с ним!
— Возможно. Он уехал примерно в полдень.
— Уехал?
— На несколько дней, на машине.
— Но ведь он не может водить ее!
— К сожалению, это так. Его возит Бад Спенсер, шофер, я нанял его несколько дней назад.
— Когда он уехал?
— Но, мистер Коэн, не кажется ли вам…
— В котором часу, я спрашиваю?
— Я уже сказал вам, в полдень.
«Значит, сразу после разговора со мной, — подумал Сид, — если только судья не врет».
— Как мне найти его?
— Очень жаль, но я не могу вам ничего сказать, — произнес судья. — В последние дни он очень скучал. Выехал он, не имея никакой определенной цели. Если он даст мне знать…
— Полу успели рассказать про смерть Питера Лоу?
Судья колебался лишь какую-то долю секунды, но это не ускользнуло от внимания Сида.
— Конечно.
— Странно. Человек отправляется в путешествие, чтобы поразвлечься, в тот самый момент, когда погибает его лучший друг…
— А чем он смог бы помочь ему здесь? — возразил судья. — Питер мертв, и с этим ничего не поделаешь. Пол достаточно настрадался в жизни. Может, он как раз и хотел избежать новых переживаний, — судья глубокомысленно вздохнул. — В его поступке нет ничего загадочного, напротив, все ясно. Рано или поздно мы отыщем миссис Стерлинг…
Сид крепче ухватился за перила, пытаясь справиться с головокружением:
— В последние несколько часов я выслушал больше пустых фраз, чем за всю свою жизнь.
— Похоже, вы все еще не пришли в себя, мистер Коэн, — произнес судья голосом, в котором внезапно прозвучал металл.
— Я в здравом уме, судья, — горько сказал Сид. — И вам давно следовало понять то, что ни для кого уже не секрет.
— Что именно?
— Я объявил войну городу Редингу, судья! — В голосе Сида звенела чуть приглушенная ненависть. — Хватит использовать невинных людей для покрытия настоящих преступников. Кто дал вам право обвинять Фэй Стерлинг в каждом преступлении, совершаемом в этом городе?
— Вы не отдаете отчета в своих словах, Коэн! А может, вы угрожаете мне? Тогда у вас могут возникнуть серьезные неприятности, — сухо констатировал судья.
— Мне хватит неприятностей с тем, кто бьет людей сзади по голове, — отрезал Сид. — Почему меня оглушили, судья? Чтобы удержать подальше от вашего сына! Чтобы не дать мне поговорить с ним еще раз! Может, по этой же причине так быстро вывезли его из Рединга. А может, он сам пригрозил рассказать правду, когда услышал о смерти своего лучшего друга?
Лицо судьи оставалось холодным и неподвижным, будто вытесанным из куска гранита.
— Наверное, будет лучше, доктор, если вы свезете этого человека в больницу.
— Нет, благодарю вас, — вмешался Сид. — Придется поискать врача, которому я смогу довериться, который не играет с вами в ваши грязные игры.
Он оторвался от перил и шагнул к дверям. Холл вращался вокруг него с бешеной скоростью. Сид надеялся, что ему удастся добраться до «мерседеса». Надо было убираться отсюда, пока эти типы не пришли окончательно в себя и не решили раз и навсегда устранить его из игры.
Он чувствовал, как холодный пот струйкой стекает по позвоночнику. Миновав с большим трудом двери, Сид оказался на газоне, залитом ярким осенним солнцем. Он постоял минутку и зашагал к машине. Этот мужественный и добросердечный человек вдруг ослаб и почувствовал себя страшно беспомощным. Впервые в жизни он ощутил страх.
