Закончив коктейль, я поставил бокал на полку и повернулся лицом к нему, процедив сквозь зубы:
— Попробуй это сделать, болван. Я немедленно всажу пару пуль из 45-го в этот потолок и соберу целую армию полицейских и репортеров в этом кабаке. А потом, просто для развлечения, буду бегать вокруг и подниму такую панику, что ты будешь гоняться за мной как наскипидаренный, чтобы навести здесь порядок. Все ясно?
Финлей молчал. Он продолжал стоять с побледневшим лицом, вытирая пот со лба. Два чеха из их представительства с любопытством смотрели в нашу сторону, но, когда я вернулся, изображая очаровательную улыбку, они потеряли интерес к нам и вернулись к прерванной беседе. Дорн и Рене заканчивали свои дела и смеялись над шутками Иосифа Кадека, помахивая мне рукой и приглашая присоединиться к ним. Кадек был новым членом советской группы по спутникам, но было очевидно, что эти трое были давними друзьями, несмотря на политические разногласия между их странами.
— Очень смешная шутка? — спросил я.
Уильям Дорн, не переставая смеяться, поднес спичку к длинной тонкой сигаре.
— Мой друг Иосиф считает, что я развращенный богач, загнивающий капиталист, и спрашивает совета, как ему достигнуть такого же благосостояния.
— Вы сказали ему?
— Конечно нет. — Он продолжал смеяться так, что лицо Кадека растягивалось в широкой улыбке.
Но, очевидно, моя заинтересованность этой темой недостаточно отражалась на лице, так что Кадек спросил:
— А вы, я вижу, не политик?
— Я неудачный бизнесмен, — добавил я.
— Но у вас, наверное, есть какое-то свое выгодное дело?.. — Он переводил взгляд с меня на Дорна и обратно.
— Изредка я убиваю людей, — пояснил я.
Дорн разразился долгим смехом, глядя на Кадека. Рене потащила меня к выходу.
Вытащив меня под дождь, она открыла зонт с типичным проявлением женской досады и произнесла:
— Мужчины. Что можно ждать от них, кроме глупости? Они всегда ужасны! — Она подняла руку повыше, чтобы я тоже был под зонтом. — Сказать такую вещь человеку в таком месте. Хоть когда-нибудь тебе приходилось смущаться? Я никогда больше тебя не возьму с собой.
— Никогда?
— Ну хорошо, по крайней мере, не туда, где будут люди. А куда мы направляемся теперь?
Я посмотрел на часы. Было уже начало двенадцатого, а дождь не прекращался. Внутри основного здания прием набирал обороты и силу, о чем говорили шум и разноголосица, порой заглушавшие звуки струнного оркестра. На улице по крайней мере пятьдесят полицейских продолжали нести дежурство явно не в комфортных условиях.
Я поднял воротник плаща и выбросил промокшую сигарету в лужу.
— Я собирался проверить свою контору, а после этого мы могли бы поужинать.
— И больше никакой слежки и долгих прогулок?
— Для одного дня слишком много впечатлений.
Я сделал знак рукой ночному дежурному, провел Рене к открытому лифту, вошел вслед за ней и нажал кнопку своего этажа. На ее лице появилась шаловливая улыбка, которая, возможно, была реакцией на тот взгляд, которым нас проводил дежурный.
— Такой прямой подход к делу просто очарователен, Майк. У тебя уже готова постель и шампанское?
— Шампанского нет. Возможно, в холодильнике есть пиво.
— А как насчет ванной? Было бы неплохо ее принять.
— И на этом закончить светскую беседу? — произнес я одновременно с остановкой лифта.
— Да, я действительно хочу принять ванну, — настаивала она.
— Тогда идем. — Я сделал приглашающий жест.
Она шла, совершенно не задумываясь о том, что могут быть какие-нибудь неожиданности на пути к приятному времяпрепровождению. Я прошел вперед, вставил ключ в замок и распахнул дверь.
Точнее, она распахнулась сама. Я влетел в комнату и, следуя многолетнему рефлексу, сделал быстрый кувырок вперед, чтобы защититься от возможного удара по голове. Есть вещи, которые вы делаете почти автоматически, не задумываясь ни о чем. Их вбивают в вас в тренировочных лагерях и заставляют использовать на огневой позиции, что само по себе является наилучшей школой борьбы за выживание. Я был еще в наполовину согнутом состоянии, держа голову вниз и стараясь выдернуть рукоятку 45-го, когда тяжелый металлический предмет обрушился рядом с моей головой, задев плечо. Мне уже не раз приходилось бывать в таких ситуациях, когда после первого удара где-то внутри возникают силы, отбрасывающие вас с места, где застал удар, чтобы избежать второго.
