— Виски и имбирь — это то, что нужно, — сказал я.
Официант, который ожидал сзади, принял заказ и удалился. Я извлек бумажник Дорна из своего кармана и протянул его владельцу. Он взял его, открыл и, перебрав лежавшие там кредитные карточки, показал содержимое Рене Талмедж.
— Представь себе, вот образец деятельности полиции. Поразительно.
— Совершенно случайная находка, мистер Дорн. — Я достал расписку и протянул ему вместе с ручкой: — Вы не против подписать это?
— Нет, конечно нет. — Он поставил подпись в соответствующем месте, а я убрал расписку обратно в карман.
Попутно он заметил:
— Между прочим, неприлично втягивать вас во всю эту суету. Я действительно обошелся бы без этих карточек, но вот водительские права и клубные карточки — большая ценность для меня.
— Очень жаль, что вы уже не сможете получить назад свои деньги. Такое случается редко, поэтому чувствуйте себя счастливым, что удалось вернуть хоть кое-что.
— Да, я так и поступлю. Именно так. Но остался еще вопрос о вознаграждении.
— Чек в адрес полицейской спортивной лиги будет самым приятным завершением этого дела, мистер Дорн.
Первый раз Рене Талмедж придвинулась ближе к свету. Она была еще привлекательнее, чем мне показалось, когда я разглядывал ее, сидящую в тени кабинета. Я приблизительно оценил ее возраст — около тридцати лет. Возраст самый удачный для женщины.
— Мистер Хаммер... ваше имя очень известно.
Я выдал ей дурацкую улыбку и сказал:
— Да, я знаю об этом.
— Вы являетесь...
Я не дал ей продолжить дальше:
— Да, я тот самый.
Дорн коротко рассмеялся и насмешливо посмотрел на нее и на меня.
— О чем вы уже спорите? Рене может приставать с расспросами даже к совершенно незнакомым людям.
— Я не служу в департаменте полиции, мистер Дорн. Я являюсь частным детективом, который попадает в массу переделок, чтобы как можно чаще появляться на первый полосах газет и, таким образом, при случае зарабатывать популярность, что для некоторых весьма странно, поскольку это может быть и хорошо для дела, но, черт возьми, ведь надо и прятаться время от времени. Что касается бумажника, то он, вместе с другими, был у человека, которого я когда-то знал. Я нашел эти бумажники и, возвращая их владельцам, отдаю тем самым последний долг своему знакомому.
Дорн оценил всю серьезность, прозвучавшую в моем голосе, и кивнул:
— Я понимаю. Не так давно... мне пришлось сделать нечто подобное. И вы знали этого человека?
— Теперь он мертв.
Появился официант, и мы подняли наши бокалы, протягивая их друг к другу, два «манхэттена» против одного «хайболла». Затем попробовали, удовлетворенно кивнули и поставили на стол. Рене все еще продолжала смотреть на меня, и Дорн отпустил еще одну шутку в мой адрес:
— Я боюсь, что вы теперь будете только отвечать на вопросы. Моя кровожадная сотрудница обожает приключенческую литературу и фильмы. Она выдавит из вас все подробности по каждому вопросу, если вы ей это позволите. — Он наклонился и положил свою ладонь на ее руку. — Пожалуйста, дорогая. Этот человек был приятелем мистера Хаммера.
— Это не имеет значения, — сказал я. — У меня масса знакомых, занятых в нелегальном бизнесе. Очень жаль, что это случилось именно с ним; Пока что этот случай считается убийством при попытке ограбления.
— При попытке? — Рене Талмедж подалась вперед, на ее л лице появился живой интерес.
— Они не получили того, за чем приходили. Все деньги у него лежали в банке.
— Но эти бумажники...
— Выброшены, — сказал я ей. — Для такого парня, как он, было бы очень опрометчиво рисковать, используя кредитные карточки, которые там были. Он никак не мог походить на их владельца.
— Вот и вся разгадка, — заметил Дорн, обращаясь к Рене. — Я думаю, что мы можем поговорить за едой о более приятных вещах.
— Ах, неужели я испортила вам настроение? — произнесла она с деланной гримасой. — Только я получила возможность поговорить с настоящим частным детективом, как ты хочешь лишить меня этой возможности. — Она взглянула на меня, моргая глазами. — Берегитесь, мистер Хаммер, я могу буквально завалить вас вопросами.
— Для начала зовите меня просто Майк. Это официальное «мистер Хаммер» заставляет меня каждый раз сжиматься. Ее смех был продолжительным и вполне дружественным.
