- Вот,
перешед чрез
мост
Кокушкин,
опершись жопой
о гранит, сам
Александр
Сергеич Пушкин
с мосье
Онегиным
стоит…
- За
каким чертом,
- вяло отозвался Эней, - я бы
вот это
поперся к
Кокушкину?
- Хозяин
барин, - Цумэ
похлопал по
сиденью. -
Едем или ждем
доблестную
милицию?
- Едем, -
Эней
усмехнулся
криво и
положил Корбуту
в нагрудный
карман
визитную
карточку
агентства. -
Они так и так
нас найдут - а
я бы сначала
кофе выпил.
Так он и
объяснил
служителям
закона, когда
те подъехали
к гостинице,
где он пил
уже пятую
чашку очень
сладкого
капуччино с
корицей и
ромом. Да,
покинул
место
происшествия
- очень
замерз, и… вы
знаете, что
такое волна?
В общем, я еще
немножко не в
себе. Да,
самооборона.
Сдать оружие
на
экспертизу?
Пожалуйста.
Разрешение?
Вот. Да,
частная
лавочка,
конкурирующая
фирма, офис
на углу
Пряжки и
Декабристов.
Да, стрелял
сквозь
одежду, а вас
разве не
учили? Медосмотр?
Ну, не здесь
же.
Тогда, в
Генина, он
тоже стрелял
сквозь
одежду. Ствол
был к телу
гораздо
ближе,
частички
пороха въелись
в кожу,
пришлось
чистить,
Ростбиф ругался.
Сейчас
повезло
больше -
совсем
ерундовый
ожог,
небольшое
покраснение.
Пальто,
конечно,
погибло,
свитер тоже. Хорошо,
что в Мариинке
пренебрегают
самыми
строгими
оперными
условностями.
Погубленный
смокинг этого
класса -
дорогое
удовольствие…
Как хорошо,
что условностями
пренебрегают
и здесь -
концерт идет
на запись,
телохранители
вообще не
должны
попадать в
кадр.
Ванда
пела на
запись
только в
таких вот
гала-концертах.
Делать это
чаще не было
смысла.
Ванда
Войтович
была
проецирующим
эмпатом.
…Господин
Эйдельман
тоже был
эмпатом, только
принимающим.
Этим
свойством
обладают все
высокие
господа -
считывать
фон умеет
даже
молодняк. Ну,
и те немногие
люди, которые
некогда были
высокими
господами. Их
в мире так
мало, что в
них вообще не
особенно
принято
верить. Перед
Энеем вопрос
веры не стоял
- его
компаньон,
сотрудник,
соратник и
друг Игорь
Искренников,
псевдо Цумэ,
числившийся
в официальных
реестрах "Георгием
Карастояновым",
был как раз
из таких
людей, в
просторечии
называемых
данпилами.
Эйдельман
не был ни
высоким
господином,
ни данпилом.
Его дар
принадлежал
к числу капризов
природы и
много
помогал ему в
работе импресарио.
Подсказывал,
что именно в
том или ином
исполнителе
может
привлечь
самую
взыскательную
часть публики
- то есть,
старших.
Господин
Эйдельман
также
подражал им в
манере
одеваться,
говорить и
двигаться,
культивировал
интересную
бледность и
моложавый
вид - словом,
являл собой
классический
образчик "подосиновика".
Подпольщика
Энея
Эйдельман и
ему подобные
давно уже не
раздражали -
мимикрирует
черепаха под
крокодила, и
пусть себе.
Лишь бы людей
для вящей
мимикрии есть
не начала. А
вот у
детектива
Андрея Новицкого
"подосиновики"
должны были
вызывать
брезгливое
недоумение -
у старших
симбионт, а
вас-то что
заставляет?
Эней
вздохнул про
себя и
воспроизвел
всю гамму.
-
Господин
Новицкий, -
Эйдельман
подался вперед,
опираясь на
трость. - Я
понимаю ваши
чувства. Но
работать вы будете,
по сути дела,
не на меня, а
на очень славную
женщину,
стопроцентного
"агнца", что,
согласитесь,
в тридцать
пять лет -
большая
редкость. Она
даже пайцзу
отказывается
брать:
считает, что
у нее не
может быть
привилегий
перед
остальными. И
охрана у нее…
Не моя сфера,
но этот
Юлиуш, он
годится разве
что в виде
декорации.
Двадцать
четыре года,
а мозгов
меньше, чем у
подростка.
Нет, он хороший
мальчик, тоже
агнец,
влюблен в
Ванду по уши,
но как
телохранитель…
- господин
Эйдельман
поморщился.
- Вы что,
всерьез
думаете, что
Корбут ее
намерен…
атаковать?
- В
буквальном
смысле - нет, -
Эйдельман
закинул ногу
за ногу.
- А в
каком же?
- Ванда
Войтович - не
только
прекрасная
певица, но и
передающий
эмпат, -
Эйдельман
сплел пальцы
на колене. - И
какими
эмоциями она может
зарядить зал -
вопрос
первостепенной
важности. Ей
нужно ощущение
стены за
спиной, нужны
люди, на которых
она могла бы
положиться
во всех смыслах,
понимаете?
-
Понимаю, -
Эней раскрыл
приглашение
на рождественский
бал в "Кубе".
Музыкальный
чип немедленно
проиграл
несколько
тактов из
нового хита
Ванды
Войтович - "Betlejem".
