Во вторник днем он осмотрел второй объект. Короткий опорный мост. С этой работой они, пожалуй, справятся с тем оборудованием, что есть у них в распоряжении, только придется доставить сюда маленький кран. Да, на эту площадку стоит послать бригаду Макса для более точных расчетов.
Потом Джейк осмотрел еще два объекта; за один из них, по его мнению, стоило браться, другой же он счел слишком опасным – здесь бы не людям работать, а горным козлам. Его бригады обычно работали в предгорьях и на холмистом Востоке, а не в горных областях Запада.
К концу недели Джейк закончил предварительный осмотр площадок. На это дело он наметил шесть дней, Либби сказал, что уезжает на две недели, а справился меньше чем за одну. Он задержался на лишний день только затем, чтобы доказать себе, что его вовсе не тянет в город, увидеться с Либби.
Но лишь только он въехал в город, как ему тут же захотелось ей позвонить. Именно потому, чувствуя, как страшно он истосковался по ее голосу, он и не стал этого делать. Нет, так не пойдет, он не будет звонить ни в первый вечер, ни во второй. Напомнит о себе не раньше понедельника. А то и в среду. Надо надеяться, за это время он остынет, а если нет, позвонит ей в среду вечером и пригласит пообедать.
Продумав свой план с расчетливостью опытного инженера, Джейк неожиданно для себя отправился за покупками в ее супермаркет. Он сам понимал, что хитрит с собой и уловки его шиты белыми нитками. Обычно он ходил за продуктами не чаще двух раз в неделю. Еде он не придавал особого значения. К тому же редко ел дома.
В субботу он купил там молоко. Вообще он пил много молока. В воскресенье он обнаружил, что у него нет ни крошки хлеба. А ведь иногда можно приготовить себе сандвич – вместо того, чтобы отправляться куда-то перекусить. В понедельник он, позабыв про чертежи строительства в Хопкинс-Хилл, сидел в своем офисе, откинувшись в кресле, и вертел между пальцами карандаш, уставившись на причудливую тень, которую отбрасывал стеллаж для чертежей.
Что же случилось, ведь в этой женщине нет ничего особенного, спрашивал он себя. Он может переспать с ней или забыть о ней; а что, если просто переспать и завязать с этой историей? Собственно, в чем проблема?
Ну, хорошо, положим, его порой заносит. Но ведь покончил же он со спиртным. И с курением тоже; и в случае чего с тем же успехом покончит и с Либби Портер. В переносном смысле, конечно. Нет, ей не поймать его на крючок. Та часть жизни, когда это было возможно, позади. И в нем самом что-то омертвело навеки.
Так чего же опасаться? Все, что ему нужно, – не придавать этой истории слишком серьезного значения. Не пускать эту женщину в свою жизнь. И, черт побери, может, она так же, как и он, меньше всего хочет новых осложнений.
Среда, решил Джейк. Он подождет до среды и позвонит ей. Где они встретятся, у него или у нее, это уж ей решать. Он не собирается ничего ей навязывать.
В пять тридцать Джейк возвращался домой, и вдруг ему страшно захотелось сладких пирожков. И хотя пирожки эти можно было купить в любом продуктовом магазине, Джейк чувствовал, что его голод утолят лишь те, которые продаются в одном-единственном супермаркете в Клемонсе. Повинуясь охватившему его порыву, он направился в сторону заката в обычной толчее спешащих домой машин.
Притормозив у стоянки, Джейк сразу же заметил ее машину и едва не смял стоявшую поблизости «хонду». Сдерживая нетерпение, он заставил себя объехать стоянку два раза, с трудом выискал свободное место и выключил мотор.
Так что же ему надо купить, спрашивал он себя, словно четками щелкая связкой медных ключей на кольце.
Ах да. Молоко.
Либби рассеянно скользила глазами по полкам, в свете флюоресцентных ламп знакомая копна ее волос отливала золотисто-серебряным блеском. Она прошла в кондитерский отдел, и Джейк, поспешив за ней, наобум схватил какую-то коробку. Он украдкой двигался в двух рядах от нее, но вот она, наконец, подошла к кассе, и тогда он, испытывая непонятную робость, пристроился за ней. В его корзинке лежала коробка печенья, банка консервированной кукурузы, пачка табаку и пакет розовых бумажных салфеток.
