"В прошедшем времени, как о покойнике, – порадовался Алексей. Впрочем, понятно: разводятся…" А вслед, глядя на сладко улыбавшуюся ему Татьянину подругу, почувствовал, как сердце забилось от неожиданного, сладкого своей невероятностью, предположения: "Может, удастся раскрутить ситуацию на "бутербродик"?! Очень вкусный бутербродик: Татьяна сверху, подруга внизу, он, Алексей, – сзади. Чем черт не шутит?!
– Пивка! Конечно же, пивка! – с радостью согласился Алексей, главным образом, чтобы составить компанию Татьяниной подруге, – поддержать ее инициативу.
– Татьяна, ты вообще-то объясни подруге, что я не всегда выгляжу таким бегемотом, как сегодня. Просто на днях с велосипеда упал… – пошутил он. Впрочем, похоже, битая физиономия гостя подруг не шокировала, В их среде подобное не вызывало удивления.
– Знаем, какой у тебя велосипед, – откликнулась подруга, подавая к пиву стаканы. – В кепке ходит, "Казбек" курит. Танька раньше на нем ездила…
– Ну, бабы, вам палец в рот не клади! – только и мог сказать Алексей.
Очень быстро прикончили с десяток бутылок пива. Допивая последний стаканчик, Алексей неожиданно понял, что впервые в жизни пьет за счет женщины: это понравилось, захлестнуло теплое чувство. К Марине, – так звали подругу, – к Татьяне. Подумалось: простые, полуграмотные девахи, а душа есть! Не то, что у некоторых, помодней да поинтеллигентней, которые норовят из тебя в ресторане последний рубль выжать… Потянуло на откровенность. Уже раскрыл рот признаться: покоя не дает вся эта история с Мкртчяном. Шутка ли, он – неполноценный мужик! Да знала бы Марина, какой он мужик. Не верит, пусть хоть у Таньки спросит. Вовремя одумался… Вместо откровений рассказал анекдот. Бабешки заржали. "Кобылки мои ненаглядные!" – подумал Алексей и смачно поцеловал обеих в сжатые губы. Татьяна ничуть не приревновала. "Умная баба!" – оценил Алексей…
…Сидели уже два часа, почти допили водку. Кивнув взгляд на стереорадиолу, стоявшую в одной из ниш мебельной стенки, он осведомился:
– Музон не фурычит?
Хотелось повеселиться более шумно. В кои веки бывает легко на душе!
– Почему не фурычит? – словно обидевшись, произнесла Марина. – Каждый день слушаю…
Подошла к стенке, нажав кнопку, зажгла на радиоле красный огонек, поставила даек. Пьяно покачиваясь, направилась то ли на кухню, то ли в туалет.
"Не сыпь мне соль на ра-ну!.." – вдарил из колонок голос Добрынина{9} . Ручка громкости стояла почти на максимуме.
– Падла!.. Оглохнешь тут… – Татьяна поднялась и увернула звук, вернулась к дивану, плюхнулась на колени к Алексею. Тот аж крякнул.
– Побалуемся?.. – предложила молодая женщина и ласково провела рукой по его всклокоченной шевелюре.
"Вот оно, началось! – возликовал про себя Алексей. – Сейчас из туалета вернется Марина и тогда подружкам от "бутербродика" не отвертеться!"
– Ясное дело! – ответил он. – Когда мне хорошо, хочу сделать приятное всем окружающим…
– Сейчас сделаешь, – Татьяна вновь встала. Расстегнула пояс платья. Шумно вздохнула, потянулась, потерла ладонью живот, -видно, пояс туговат. Повторила:
– Сейчас сделаешь… Пойду, нужно… Пока раздевайся…
Ушла, прикрыв за собой дверь.
"Не говори навзры-ыд!" – неслось из колонок. Шлягер был длинным,
Алексей поднялся и прибавил громкость. Он любил слушать музыку громко. Начал раздеваться: скинул пиджак, снял и небрежно бросил в сторону кресла брюки. Промахнулся, брюки упали на пол.
Когда обернулся, на пороге комнаты в ярко освещенном дверном проеме стоял милиционер…
– Нарочно, гад, погромче сделал!.. Чтобы никто не слышал, как она кричит! – визгливо произнесла высунувшаяся из-за спины офицера милиции Марина.
Милиционер тяжелым взглядом посмотрел на Алексея. Не поворачивая головы к хозяйке квартиры, строго произнес:
– Ладно, гражданка, подробности письменно изложите! Помогите лучше потерпевшей…
– Я сейчас… Сейчас! – продемонстрировала рвение Марина, но с места не двинулась.
Алексей, как зачарованный, смотрел в серые, полные ненависти милицейские глаза.
– Ну что, подонок, изнасиловал бабу?! – угрожающе спросил офицер.
В эту секунду Алексей подумал, что у стоящего напротив него человека обязательно должна быть юная, очень красивая дочь, которая частенько возвращается поздно вечером домой по темной улице. И от этой догадки Алексей испытал не просто страх, – животный ужас. Ноги ослабели. Не робкого десятка, никогда не испытывал столь унизительного и черно-безысходного чувства.
