Мистер Лукас не стал кривить душой. Выложил все карты на стол. Денег у него не было, зато он многого ждал от полученного им патента. На новую драгу. Способную кардинальным образом изменить золотодобычу. Но он не мог рассчитывать на то, что большие компании возьмутся за техническое перевооружение. Слишком тяжелые времена. Так что следовало пройти весь путь от самых истоков, а истоки эти находились там же, где вожди, миски с мясом, назойливые туземцы, крысы и жара. Кажется, все это называется какой-то республикой, сказал мистер Лукас, но тут же добавил, что ему мало что известно и что, возможно, люди там не такие черные, какими их рисуют (и нервно хихикнул). Короче, одна большая компания отправила туда своих представителей и получила концессию на разведку золота и алмазов. Мистер Лукас доверительно сообщил мистеру Леверу: они просто испугались того, что нашли. И теперь энергичному человеку достаточно проскользнуть через границу (благодаря слову «проскользнуть» операция представлялась, с одной стороны, очень простой, с другой стороны — секретной, потому что слово очень нравилось мистеру Лукасу) и предложить им новую драгу: она могла сэкономить многие тысячи при промышленной разработке месторождения, и комиссионные выходили очень приличные, а ведь это было только начало. Так что все могли кое-что подзаработать.
— Разве нет возможности решить все вопросы в Европе?
Левое веко мистера Лукаса еще несколько раз дернулось.
— Бельгийцы, они оставляют последнее слово за старателем. За тем, кто непосредственно занимается месторождением. Это англичанин, его фамилия Дэвидсон.
— Как насчет оплаты расходов?
— В этом-то и проблема, — вздохнул мистер Лукас. — Мы же только начинаем. И нам нужен партнер. За свой счет мы послать человека не можем. Но, если вы готовы рискнуть... Ваша комиссия составит двадцать процентов стоимости контракта...
— Вождь просит его извинить, — носильщики сидели над мисками и, загребая рис левой рукой, отправляли его в рот.
— Конечно, конечно, — рассеянно пробормотал мистер Левер. — Он очень добр, спасибо ему.
На несколько мгновений он забыл о пыли и темноте, о невыносимом запахе коз и пальмового масла, о бодливых коровах; он вернулся в мир ротарианцев[2] и ланчей в «Стоунсе», «пинты темного» и газет для деловых людей. Он вновь стал хорошим парнем, вышагивал по едва освещенной Голденс-Грин, масонский брелок позвякивал на цепочке для часов, и он шел от станции подземки к своему дому на Финчли-роуд с ощущением, что он не один в этом мире, что есть люди, которые с ним в одной лодке, — с ощущением уверенности в себе.
Теперь ему потребовалась вся его храбрость без остатка. В эту поездку он вложил свои последние сбережения. За тридцать лет работы он научился отличать хорошее от плохого и не сомневался в том, что новая драга — это действительно технический прорыв. Сомнения его мучили другие: а сможет ли он найти Дэвидсона? Карты в республике рисовать еще не научились. Так что путешественнику оставалось только одно: выписать на листок названия и надеяться, что кто-нибудь в очередной деревне тебя поймет и укажет, куда идти дальше. Но мистеру Леверу всегда говорили: «Очень далеко». И всякий раз, когда он слышал эту фразу, запасы его храбрости таяли.
— Хинин, — мистер Левер повернулся к бою. — Где мой хинин?
Его бой никогда ничего не помнил. Их не волновало, что случится с тобой, их улыбки ничего не значили, и мистера Левера, который лучше многих понимал, чего стоит в деловых отношениях ничего не значащая улыбка, возмущало их бессердечие. Вот почему на его лице отразилась досада и неприязнь.
— Вождь говорит, белый человек в буше в пяти часах ходьбы.
— Так-то лучше, — кивнул мистер Левер. — Должно быть, это Дэвидсон. Он ищет золото?
— Да. Белый человек ищет золото в буше.
— Мы выходим завтра утром.
— Вождь говорит, лучше остаться здесь. Комар с лихорадкой укусил белого человека.
— Это плохо, — ответил мистер Левер, но не без удовольствия отметил, что удача, похоже, поворачивается к нему лицом. «Дэвидсону нужна помощь. Дэвидсон не сможет мне отказать. Друг в беде — настоящий друг», — и он уже проникся к Дэвидсону самыми теплыми чувствами. Дэвидсон воспримет его прибытие как подарок небес и, конечно же, во всем пойдет ему навстречу. Мистер Левер подумал: «Молитва. Помолюсь-ка я на ночь, нынче люди пренебрегают молитвой, а напрасно, что-то в этом есть». Он вспомнил, как долго стоял на коленях у углового столика и истово молился о здоровье Эмили, когда ее увезли в больницу.
