— Неужели Асад не вычеркнул тебя из списков?
— Несмотря на то что твой мозг разморозили некорректно, ты все еще способен быстро соображать.
— Калифату сильно досталось?
— Реннер говорит, что не очень.
— Хуже всего пришлось Альянсу, да?
— Да.
— Очень большой, очень нежизнеспособный, — сказал Риттер. — Все-таки четкая вертикаль власти дает некоторые преимущества в кризисных ситуациях.
— Видимо, это работает только для людей, — сказал я. — Гегемония как раз обрела такую структуру только после катастрофы.
— Скаари объединились?
— Да. Клан Кридона теперь там всем заправляет.
— Нам конец, — сказал Риттер. — Как только они построят новый флот…
— Они уже расконсервировали старый, — сказал я.
— Тогда тем более, — сказал Риттер. — Единая Гегемония всегда была для нас самым страшным кошмаром, а если во главе ее встал Кридон…
— Приход к власти Кридона является отдельным поводом для тревоги?
— Да. Кридон — консерватор, один из самых радикальных. Он считает, что никто, кроме скаари, не имеет права на жизнь, и всегда продвигал идеи священной войны против человечества.
— Разве они там не все такие?
— Умеренные консерваторы считают, что человечеству в галактике не место, но они готовы предоставить решать все нам самим и подождать, пока мы не истребим друг друга или не вымрем по какой-либо другой причине.
— Есть там хоть кто-то, кто в принципе допускает, что мы имеем право на жизнь?
— Сию крамольную идею поддерживают только самые молодые и слабые кланы, — сказал Риттер.
— Это лучше, чем ничего.
— Это и есть ничего. Особенно в ситуации, когда власть принадлежит Кридону.
— Реннер считает, что у Империи есть шансы отбиться.
— Я слишком мало знаю о раскладах, чтобы прикидывать шансы.
— Когда тебе станет получше, я введу тебя в курс дела.
— Жду с нетерпением, — ухмыльнулся Риттер. — А сейчас расскажи мне только одно. «Одиссей» шел на максимальных скоростях, каким же образом кленнонцы оказались на его борту?
— О, это как раз просто, — сказал я. — «Одиссей» шел на автопилоте, а кленнонцы раздобыли боевые коды ВКС Альянса, которые бортовой компьютер не мог не принять.
— Неужели Визерс не перепрограммировал бортовой компьютер?
— Видимо, у него было много других дел, и этому он не придал большого значения, — сказал я. — Да и ситуацию, в которой кто-то целенаправленно станет нас искать, тогда было сложно представить.
— Скорее, он сделал это намеренно, — сказал Риттер. — Оставил нам лишний шанс на спасение. Он же не мог знать, что коды попадут в руки имперцев, а для Альянса он наверняка заготовил какую-нибудь историю.
— Насколько я понял Реннера, в руки имперцев попали не только коды.
— Что еще?
— Часть ваших архивов.
— Плевать, — скал Риттер. — Даже неплохо, если кленнонцы сумеют извлечь из них какую-то пользу.
— А как же корпоративная солидарность?
— Сто восемьдесят лет прошло, — сказал Риттер. — Боюсь, что теперь карьера мне уже не светит.
— Разве что дипломатическая, — сказал я. — Не против, если я сделаю тебя своим советником на Леванте?
— Валяй, — сказал Риттер. — При случае я тебе с удовольствием что-нибудь посоветую.
Левант пережил последствия гиперпространственного шторма без особых проблем. Государство из трех планет было абсолютно самодостаточным и могло обеспечить себя всем необходимым. Конечно, они лишились доходов, которые приносила им продажа ресурсов Империи и Альянсу, но потрясений в обществе это не вызвало. Асад ад-Дин, правивший Калифатом первые двадцать лет периода изоляции, сумел убедить свой народ, что ничего страшного не происходит и государство готово выдержать любые испытания.
По официальной версии, мой названый папаша погиб от несчастного случая. Неполадки в его лимузине привели к столкновению с другим флаером из кортежа, после чего обе машины рухнули на землю с высоты двух километров. У пассажиров еще оставались бы какие-то шансы выжить, но последовавший за падением взрыв поставил в этой истории точку.
Керим быстро провел расследование, назначил виновным личного пилота калифа и уволил ответственного за содержание парка машин.
Подобная оперативность Керима наводила меня на определенные подозрения. Да и вообще Асад не был похож на человека, подверженного несчастным случаям. Обычно он контролировал любую ситуацию и держал рядом с собой только надежных людей, не способных допустить халатность вроде неисправного флаера.
