поиски новой бутылки.
У стены Пардонов заметил графа Плеткина в окружении дам.
Размахивая руками и морщась, Плеткин что-то оживленно
рассказывал столпившимся вокруг него барышням. Пардонов
подошел и прислушался.
-... две порции беф-строганов и по приставной лестнице полез к ней в
окно. Тут из окна высовывается ее папаша с ружьем: "Стой,
говорит,- стрелять буду!" "Папаша, ты полегче! - отвечает он. Я не
какой-нибудь лазутчик - у меня серьезные намерения." "Знаю я
вашего брата. - отвечает папаша. - Слазь, кому говорю! А то щас
стрельну." Тот не слезает. Папаша прицеливается и, значит, - пух!
пух! пух! - стреляет три раза...
Барышни охнули и побледнели. Плеткин сделал паузу и обвел всех
барышень многозначительным взглядом.
-Ну продолжайте же, противный, - не выдержала одна из них. - Мы
все сгораем от любопытства!
-Терпение, милые барышни! - произнес Плеткин. - Итак, я
продолжаю: М-м-м ... На чем, бишь, я остановился?.. Ах, да! Папаша,
значит, стрельнул три раза -пух! пух! пух! Ромео покатился с
лестницы, начисто убитый, и умер под окном любимой. Его Беатриче
помчалась на кухню, вынула из ящика нож, прибежала к телу Ромео и
зарезала себя над ним. Два хладных трупа слились в последнем
поцелуе. Наблюдавший все это из окна папаша с криком: "Дочка, я
иду за тобой!", сиганул из окна на влюбленных.
Граф Плеткин замолчал, отставив ногу и уронив голову.
Барышни снова завздыхали и полезли в сумочки за платками.
Многие плакали.
-Какая печальная история, - сказала графиня Пришибалова, утерев
слезы платком, откашлявшись и прочистив нос. - Вы, Петр
Андреевич, довели нас до слез.
Плеткин поднял голову и, еще раз осмотрев барышень слева
направо, сказал:
- На этом история семейства Борродуччи не кончается. После смерти
папы и дочки их родовой замок достался племяннику по матери
синьору Руберто. Это был длинный, угрюмый человек с рыжей
бородой. Лысый. Баночка вазелина всегда...
Граф Пардонов понял, что россказням Плеткина не будет конца, и
отправился поискать бутылку в другом месте.
Проходя мимо диванов, Пардонов заметил на одном из них
безмятежно спящего Фуйберга. Рядом валялась пустая бутылка.
Пардонов помрачнел. Он подошел к спящему Фуйбергу, снял с него
один сапог и выбросил его в окно. Барон повернулся на другой бок и
захрапел еще сильнее. Носок у барона оказался дырявый. Из дырки
торчал палец. Пардонов злорадно ухмыльнулся и пошел дальше...
Глава 1.
Дрессировщики.
На кухне дома графини Затылкиной за столом сидели лакей Степан
и кучер Ибрагим. Они пили чай с баранками. На плите стояли четыре
кастрюли со щами. Над кастрюлями сушились графинины
фильдекосовые чулки. Слева на стене болтались круги краковской
колбасы. У другой стены помещался шкаф для самоваров. Над
шкафом висела картина в раме. На картине был нарисован мужик со
спущенными штанами, рядом с мужиком был пририсован царь с
орденами. Царь стегал мужика здоровенным кнутом по голой жопе.
Вверху были изображены две розочки, между ними надпись:
-Вот ты, Ибрагимка, - недовольно морщась, выговаривал лакей
Степан, - по своему татарскому обычаю, ходишь по дому босиком. А
мне это довольно противно. Культурному человеку невозможно
закусывать, когда у него перед харей маячут грязные ноги в цыпках.
-Моя так привык, - спокойно отвечал Ибрагим, муслюкая баранку.
-Тьфу, нехристь! Басурманская твоя душа, - незлобливо сказал
Степан, макнул пальцы в чай и пригладил ими волосы.
В это время в кухню забежала любимая болонка графини, по кличке
Джульетта. Она принюхалась, подошла к плите и, усевшись на
задницу, стала коситься на краковскую колбасу.
-Что, пудель, ноги коротки? - Обратился Степан к собаке. - Не
дотянисси до колбаски? Ишь, сука кучерявая! А ты попрыгай - может
дотянисси.
-Малэнкый животный, - Согласился кучер Ибрагим.- Шибко мэлкий
твар. Лошад болшой. Лошад достанэт.
-Лошадь колбасу есть не будет. У ней живот к этому не
приспособлен.
-Лошад овес шибко любит.
-Во-во. Гляди-кось, как облизывается. Если бы на ее месте был слон,
он бы эту колбасу носом снял. Ты, арабская морда, слона видел?
-Одын раз в цырк видэл. Нос как шланг. Шэрсти нэт.
