– Что Вы, Людмила Ивановна, разве любовь зависит от богатства!
– Вот и я думаю, что ты не станешь лучше или хуже от количества материальных благ твоей семьи. Не хвастайся перед ребятами, пожалуйста…
Прошло время, и учитель застает своего подопечного в окружении ребят: «А мой папа генеральный директор…» – хвастает мальчик, и увидев Людмилу Ивановну, заканчивает фразу: «…Но очень бедной фирмы».
Просто подвести итог своей работы, руководствуясь процентами качества, отчетами о проделанной работе. А как уловить движение сердца, труд души?… Однако «в мире нет ничего не духовного». И если учебники есть генетический материал, определяющий духовное тело, а слово учителя, его сердце – инструмент, с помощью которого осуществляется формирование генофонда, то влияние школы на ребенка определяется не качеством образования, а качеством ее духовного обустройства.
Благовещенск, 675 005, Ул. Чехова, 52, Школа «Наш дом»
Борис Черных
Сказочник Шалва
Кто бы знал, что он нагрянет к нам на Амур? А нагрянул, несмотря на космические дали и на свои лета. Ему семьдесят три года.
Мы не виделись шестнадцать лет. Но у него цепкая память. Поэтому на своей книжке «Улыбка моя, где ты? Мысли в учительской» Шалва Александрович написал:
Дорогой Борис Иванович! Встреча с Вами в прекрасном Благовещенске для меня знаменательна. Спасибо Вам за прошлое и за эту встречу. Искренне Ваш Ш. Амонашвили.
27. 09.2004
* * *
Немного истории. Эпоха Горбачева привнесла не только сумятицу и иллюзии, но и реальные надежды на обновление всех сторон общественного бытия. В педагогике прорвались к кафедрам совершенно непредсказуемые подвижники. Это Виктор Шаталов, математик. Это Софья Лысенкова, учитель-универсал, она изгнала страх из ребячьих душ, кои трепетали при прежних методиках («Ах, ты не понимаешь моих требований?! Дневник!».). Это Михаил Щетинин, озабоченный домашней обстановкой в школе. Это Симон Соловейчик, уникальный пропагандист всего неординарного в старой и новой педагогике. Это Владимир Матвеев, главный редактор «Учительской газеты», мощный аккумулятор новационных идей. Наконец, это сказочный пришелец из Грузии Шалва Амонашвили. Шалва и правда кудесник… К нему дети тянутся как металлические опилки (простите рискованное сравнение) к магниту. И Шалва для каждого найдет заветное слово.
В 1987 году прошедший суровые университеты, я не погнушался склониться перед этими авторитетами, они приветили меня и мои опыты. Матвеев в нескольких номерах «Учительской газеты» опубликовал записи детских суждений о книгах известных писателей, я вёл эти записи ещё в 70-х годах.
«Педагогика сотрудничества» (сотрудничества учителя и ребенка) быстро обретала сторонников по весям России. В «святом семействе» советского наробраза поднялась паника. Нынче мало кто упомнит суть опасений, обуявших доктринеров авторитарной социалистической школы. Принято думать, что соцшкола готовила хороших предметников. Пусть так. Но нравственные потери, связанные с классовым, не личностным, подходом к детям, были очевидны. Приказные принципы перечеркивали традиции сердечности. «Ишь, какой он добренький», – уничижительно говаривали про учителя, умеющего лаской добиться дидактического успеха.
И что вы думаете? Горбачев по доносам педакадемиков сместил Матвеева с поста главного редактора «Учительской газеты». А само понятие «педагогики сотрудничества» быстренько свернули и постарались забыть. Но не тут-то было. Да, не выдержали ударов Матвеев и Соловейчик, они умерли, но как солдаты на передовой, не издав стона.
Шалва Амонашвили покинул Грузию и живет в Москве. Ныне он в славе, доктор наук и почетный профессор университетов и институтов. Его ценит педагогическая общественность в Европе и в Америке. Но на Амур он приехал не по приглашению официальных властей, а по зову Светланы Юрьевны Городович, директора частной школы «Наш дом». Для Городович подвиг её, хотя свой поступок она не считает подвигом, стоил нервов…
А теперь собственно о программных, концептуальных выступлениях Шалвы Александровича. Когда-то, много лет тому назад, он обронил простодушную мысль: «Дети – мои учителя». Ну-ка, записные догматики, попробуйте поучиться у детей. «Да чему же у них учиться?! – вскричат догматики, – да они грамотой не овладели, высшей математики, алгебры жизни не постигли».
