Час спустя, постелив под колени туалетную бумагу, Ниппе склонился над крышкой унитаза.
Рядом стоял Путте — украдкой покуривал «Мальборо лайт» и пытался унцать вслед за евротехно, доносившимся с танцпола:
— И отчего у них в «Харме» сплошное евротехно крутят? Нельзя, что ль, помелодичней чего поставить, ар-эн-би там или хип-хоп? Да хоть бы старую добрую попсу типа «Мелоди-клаб»? Так нет же: одно пошлое, безумно занудное мейнстрим-парти-евротехно. Тоска, короче.
ЮВе иногда бесило, что Путте косит под музыкального гуру. Коллекция из восьми тысяч mp3, забитых на винчестер, обязывала бесконечно гундеть на тему пошлости чужих вкусов.
— Да ладно тебе ныть-то, — возразил ЮВе. — Ведь понтовый дискач.
На опущенную крышку унитаза Ниппе положил зеркало. Антураж неряшливый: подпалины на крышках и повыше, на бортах кабинок, — посетители убегали в туалет, чтобы курнуть тайком, и нет-нет да и забывали сигареты, увлекшись кое-чем еще. Например, растягивали дорожку, трепались по мобильнику, ссали или отсасывали. Когда ЮВе зашел помочиться, ему показалось, будто изюм по крышке унитаза рассыпали.
ЮВе достал пакетик, насыпал на зеркало три горки, примерно треть пакетика.
— А что, на этой неделе снова ты покупаешь? — слегка удивился Ниппе.
— Я. Только у другого чувака.
— Дешевле, чем у турка, что ли?
— Не особо, просто чувак симпатичней, — соврал ЮВе. — Чурек этот совсем несговорчивый стал. Я сегодня много взял. Если надо кому, скажите, пусть ко мне обращаются.
Ниппе замастырил три дорожки.
— Круто. Меня уже от вида дорожки штырит. Нынче, братцы, пойду на рекорд. Три отсоса, не меньше.
ЮВе поглядел на него:
— Ой, вряд ли! Помнишь, как тебе две по очереди отсосали, я еще тогда решил: это твой предел.
— Фигня, сегодня я играю в высшей лиге. У меня кукан на взводе. А как закинусь этим чудо-порошком, держите меня сорок человек. Три бабы отведают моей елды как с куста.
— Жжешь. Так заходи тогда, или где?
Путте затушил окурок о крышку. Еще одна изюмина.
— Йес, май френд, зайду. Сюда, а лучше в женский. Лето, ах лето, Хумлапарке, девчонки — короткие юбчонки.
Как ЮВе хотелось быть похожим на Ниппе, некоронованного короля минетов — принца Стурепланского. Благодаря самоуверенности, выпестованной большими трудами, Ниппе в любой ситуации был удивительно невозмутим. Правда, иногда ЮВе казалось, что все это напускное. То ли Ниппе всерьез верит в то, что он божий дар для телок, то ли просто хороший актер, убедивший всех, что верит. Да и какая разница, если все равно сумел создать себе имидж человека, о котором только и говорят повсюду. Вот бы и ЮВе такую славу. Такую, да не такую — больно уж недалекий этот Ниппе.
Ниппе вынул из кармана сотенную. Свернул купюру на голливудский манер, нагнулся и вдохнул порошок с зеркальца.
За ним закинулись ЮВе и Путте.
Вштырило с ходу. Белый динамит.
Не жизнь — малина!
Вернувшись на танцпол, он потерял приятелей из виду. Музыка долбила по ушам. Боб Синклер придушенным голосом пел про «Love Generation». В углу пыхтела дым-машина. Вспыхивал стробоскоп. Мир, нарезанный кадрами из видеоклипа. Кадр намба уан: телки top of the line. Кадр намба ту: телка заламывает руку за голову. Кадр намба фри: та же телка, нос ЮВе утонул в ее декольте.
«Харма» — чистой воды булкотряс для мажоров.
Раздухарился, расколбасился. Словно его заправили девяносто восьмым бензином. Хотелось плясать, дрыгаться, вихляться, обниматься. Но больше всего — кончить. Елда стояла столбом, хоть зови кошаков когти об нее точить.
Ноги дрыгались, почитай, вдесятеро пуще обычного.
Картина маслом: он лучше всех, ядреней всех, умнее всех. Круче всех. Он всем еще покажет.
Подвалила другая девица. Чмокнула в щеку. Прокричала в ухо:
— Ой, приветик, ЮВе! Как сам? Как вы оттянулись в позапрошлые выходные?
ЮВе откинул голову. Прищурился:
— Софи! Такая кле-е-е-евая сегодня! Вы здесь всей бандой?
— Да, только Луизы не хватает, она в Дании. Пойдем за наш столик, поздороваешься.
Взялись за руки. Она подвела его к столу.
Окинул взглядом компашку. За столом сидели четыре обалденные красотки в таких топиках, которые не то что не скрывали, напротив — подчеркивали все прелести. Из цветов преобладали розовый, сиреневый, бирюзовый. Все — кто в лифчике «пуш ап» с гелевыми подкладками, кто в силиконовых чашках, в джинсах в обтяжку либо в мини-юбках.
