Тут вежливенько так в дверь постучались. А время уже к полуночи шло.
– Войдите! – кричит Зощенко.
Входит Бирюков, здоровается. Зощенко тоже с ним здоровается и спрашивает, по какому такому делу Кузька к нему ночью заявился.
– Это самое, имею рациональное предложение, значит.
– Хорошо, конечно, Кузьма Иваныч, что имеете вы рацпредложение, но знаете, мне сейчас как-то не до того.
– Да я как раз по этому самому делу и имею. Чтобы, значит, воду на шахту дать.
– Ты серьезно?
– Я разве когда с вами шутил?
– Давай выкладывай! – обрадовался Зощенко. – И садись, чего стоишь? Раздевайся, чайку вот попей.
Кузьма снял тулуп, сел неторопливо, потер лоб, с мыслями собираясь.
– Мне, товарищ начальник, требуется центробежный насос, что у нас на Северном без дела стоит, десять телеграфных столбов, пять мотков люминевого провода, – загибал он заскорузлые с мороза пальцы, – изоляторов двадцать штук, кабеля метров двести да труб пятидюймовых метров с полтораста или, если нет столько, то сколько есть, а мы уж сами придумаем чего-нибудь.
Зощенко несколько озверел.
– Ты это мне брось, прекрати штучки свои! Ничего я тебе не дам… – тут он помедлил чуток, – пока не скажешь, в чем твоя идея заключается.
– Да какая там идея, – заюлил Кузька, – и никакой такой идеи, можно сказать, нету. Просто поставим насос на Загряжское озеро и будем оттудова воду качать.
– Куда качать? – заорал Зощенко. – В буераки?
– Зачем в буераки? В речку качать будем, в Северный Ключ, на лед прямо.
– На лед... – задумался главный инженер.
– Ну да, на лед. А она, вода-то, русло себе пробьет и на шахту своим ходом притечет.
– Так это ж двенадцать километров!
– И чего?
У Петра Борисовича, как говорится, камень с души свалился. Решение было простым и абсолютно надежным. Что до Загряжского озера, воды там хватило бы на целый наркомат, а не только что на одну нашу шахту.
– Кузьма Иваныч, да ты у нас просто гений! – бросился он обнимать Бирюкова.
– Ну, вы того, этого, чего уж... – застеснялся тот. – Товарищ главный инженер, а можно я там рыбу ловить буду?
– Лови себе сколько влезет, кто ж тебе запрещает? Лучше скажи, как это тебе в голову-то пришло?
– Ну, я вообще люблю очень это дело, то есть рыбу ловить, но если нельзя…
– Да при чем тут рыба, ведь шахта у нас с тобой заработает!
– Оно конечно. А рыбу я, не сомневайтесь, сдавать буду по госцене, и хозяйкам, значит, по той же цене, я ведь не кулак какой, вы не думайте!
– Да девай свою рыбу куда хочешь, только давай, Кузьма, побыстрее воду на шахту пустим!
– Не сумлевайтесь, за пару деньков управимся.
Вода действительно пробила себе русло подо льдом и дошла до водозабора. Так что уже на четвертый день шахта заработала в полную силу. Чудо свершилось.
Еще через пару недель Зощенко удосужился заехать на Загряжское озеро. Посреди него, на льду, стоял аккуратный фанерный сарайчик. Рядом переминалась очередь из десятка женщин с кошелками в руках. Над дверью красовалась вывеска: «Рыболовецкая артель при шахте № 23-бис». Ниже висело корявое объявление: «Свежая рыба отпускается с 9 утра до 16 вечера, кроме воскресенья. Обед с 13 до 14 часов. Администрация».
За дверью, натурально, обнаружился прилавок, и незнакомый мужик в грязном белом халате отвешивал рыбу покупательницам. Торговля шла бойко. В глубине будки, у проруби, сидел на перевернутом ящике старый дед в овчинной шубе.
– Как это вы, дедушка, столько рыбы ловите?
– Доброго вам здоровьичка, Петр Борисыч! – всполошился дед. – А рыбку мы просто ловим. Мы, Петр Борисыч, в заборный храпок-то корзину специальную вставляем и лампочку туда опускаем. Подо льдом темень, ну, рыбешка и любопытствует, на свет плывет. А тут ее насосом-то в корзину и затягивает. Которая мелочь, та в щели пролазит, а ту, что покрупнее, мы наверх вытаскиваем.
– И каков же улов получается?
Дед потупился.
– Да килограммчиков по двести в день выходит.
– Ни черта себе!
– То-то что ни черта! Артель наша план финансовый перевыполняет, каждый день на пятьсот рубликов тута продаем, да в столовую тоже, рыбка наша высшего качества!
Артель эта проработала еще две зимы, и рыбы тогда в поселке завались было, из города специально за ней сюда приходили.
