Целыми днями Рамзес скрупулезно переписывал старинные папирусы. Вообще-то должность писаря считалась одной из самых уважаемых. Однако в случае с Рамзесом жрецы относились к нему как к безродному инвалиду и сироте. Частые припадки и полное отсутствие тщеславия дополняли картину. Откуда Рамзес выучился грамоте и как его посвятили в тайные знания, никто не понимал и не помнил. Говорили, что это сам правитель нома определил сироту в храм. Однако дело свое он знал. Даже старшие писари часто советовались с Рамзесом по самым сложным и неотложным вопросам. Рамзес довольно быстро прослыл прозорливым юношей, напрямую разговаривающим с богами. Его советы были на удивление разумными и полезными. Когда его спрашивали, откуда он все это знает, он пожимал плечами и говорил, что это бог Ра говорит, а он лишь повторяет. И еще, что беспокоило суеверных служек, это странная деревянная фигурка, с которой Рамзес не расставался ни на минуту. Внешне она напоминала Джед – символ позвоночника бога Осириса, однако Рамзес называл ее пешкой. На службы его старались не привлекать, так как он настолько глубоко в них погружался, что вывести его из состояния религиозного транса было чрезвычайно трудно. Во время припадков он падал на пол и бился в конвульсиях. Затем он засыпал мертвецким сном и спал несколько суток. Когда он пробуждался, то на него нападал зверский голод. Хорошо наевшись, он начинал рассказывать странные истории о будущем или далеком прошлом. Собиравшиеся послушать жрецы и служители бога Осириса ахали и качали головой, особенно когда он рассказывал о железных повозках и железных птицах, которые перевозят людей. Они громко удивлялись и вспоминали, что в самых древних папирусах есть упоминания о летающих колесницах богов.
Рама пришел в себя. Тело Рамзеса крепко спало, тогда как он вернулся в свою эфирную форму. Вот уже несколько месяцев он ждал, когда ему будут открыты знания из наиболее древних папирусов. Допуск к секретным знаниям всегда держался в тайне. Однако настоятелю потребовались копии, и он без всяких сомнений привлек Рамзеса.
Терпение Рамы принесло результаты. Юноша Рамзес нашел ключ в тайное святилище Древних. Нужный папирус со схемами был в его руках. Рама хорошо запомнил иероглифические надписи, схемы и рисунки. Особенно схему лабиринта и ключи – формулы отпирания магических замков, а также формулу вызова бога Осириса. Внизу текстов стояло предупреждение: «Прежде чем произносить заклинания, трижды подумай. Разговор смертных с Богом Мертвых может стоить тебе земной жизни».
В детский дом № 7 г. Москвы поступила странная девочка. На вид ей можно было дать от силы три-четыре года. Одета она была в дорогую одежду, выглядела ухоженной и хорошо воспитанной. Речь была поставлена безукоризненно; вдобавок она довольно хорошо владела английским и хинди*. Нашли девочку в аэропорту Домодедово, поэтому розыск родителей или опекунов начался с проверки списков пассажиров. Девочка назвалась Ситой. Кожа ее была смуглой, а волосы черными. Держалась она непринужденно и совершенно не чувствовала себя брошенной. Розыски зашли в тупик. На все расспросы о родителях Сита отвечала, что они далеко и заняты неотложными делами.
Вокруг Ситы закрутилась карусель государственной машины. С утра и до самого вечера Ситу опрашивали следователи, чиновники из органов опеки, психологи и прочие представители заинтересованных служб. Однако это мало что проясняло. Тем не менее, все чиновники оказались настолько впечатлены интеллектом и обаянием ребенка, что только о ней и говорили.
Неожиданно дело разрешилось самым наилучшим образом. У потерявшейся девочки нашлись могущественные родственники в лице родного дяди – индийского раджи, и после соответствующих процедур девочку вернули в семью. Эта странная история так и канула бы в Лету, если бы не одно «но». Следы Ситы и ее дяди растворились в пространстве, как дым. Казалось, что их никогда и не существовало. Исчезли даже материалы уголовного дела.
На смотровой площадке 58-го этажа башни Империя Москва-Сити два странных человека любовались закатом. Коренастый гражданин Японии, зарегистрировавшийся под фамилией Ямантака*, и высокий, пожилой мужчина, с длинными темными волосами, греческим профилем и седоватой бородой. Судя по элегантному черному костюму господина Ямантаки, его классическим туфлям, спортивной фигуре и ауре власти, он явно принадлежал к правящей касте. Второй мужчина был одет в светлый удлиненный френч, светлые шаровары и мягкие белые, старомодные туфли с острыми носами. Хороший психолог предположил бы, что это утонченный философ, доктор богословия или духовный гуру. Экскурсанты, которых в это время обычно много, неожиданно исчезли, что было лишь на руку беседующим.
