Кепи помогало мэтру прятать лицо в густой тени, чуть ли не до подбородка, но ведь в доме придется снять этот предмет одежды огородного пугала, а значит, появляется повод комплексовать:
— А как они отнесутся к моим шрамам?
— Думаю, что нормально. Тем более что я войду первый и введу их в курс дела. Договорились? — Мы уже вошли во двор, и я указал на лавку возле крыльца: — А ты пока присядь да отдохни малость.
Мать меня встретила радостным восклицанием:
— Сынок! — и бросилась без всяких затей обнимать.
А вот отец проявил мужскую сдержанность, выразившуюся в ворчании:
— И как твоя новая работа? Уже выгнали?
— Хуже! — воскликнул я, здороваясь с ним за руку, — Сам сбежал, да еще и одного товарища за собой прихватил. Иначе он бы там обязательно загнулся.
Родители синхронно насторожились, переглянулись и просто присели на стулья, готовясь слушать. Ну я и обрисовал события прошедшей ночи, опустив самые страшные и непрезентабельные детали. Как, например, что меня умудрились напоить ядом и банально похитить, что Леонид помог уйти с этого света мерзкой преступнице и что пожар фактически устроил и правильно организовал именно я.
После завершения рассказа отец спросил:
— И что теперь собираешься делать?
— Мы с Леонидом отправляемся в новый мир, где я уже был и где мне жутко понравилось. Там нас никто не найдет и никто не побеспокоит. Места там отличные, прекрасные. Мне только и останется, что как можно больше набрать с собой аппаратуры, технического снаряжения, оружия и научного материала для продолжительных разработок.
— Хотите стать отшельниками? — закручинилась мать.
— Ну, нечто в этом роде. А чтобы ты не волновалась, обещаю: как только мне удастся оттуда вернуться, то в следующий поход обязательно уговорю и тебя с отцом отправиться в места нашего, так сказать, затворничества. Уверен: вам там понравится.
— «Как только удастся вернуться»? — сумел вычленить основополагающие слова отец, — А что, можешь и не вернуться?
— Естественно! — со всей возможной твердостью последовало от меня заявление. — Я человек взрослый, самостоятельный, уже сам имею право решать, где и как мне жить. А там мир просто уникальный. На сто жизней должно хватить его обследовать, изучать и радоваться. Ко всему прочему, я там вновь начну расти и за несколько лет стану вполне нормальным, полноценным человеком.
Судя по тяжелым вздохам, надежд на мое выздоровление родители особых не питали, но отец, видимо, оценил суть нашего затворничества с чисто научной точки зрения:
— Никогда отрыв от цивилизации не приносил исследователям или экспериментаторам больших результатов в работе.
— А я и не собираюсь отрываться от цивилизации! — возразил я, — И не сомневайтесь: если мне что-либо от вас понадобится, я сразу вернусь и попрошу самого максимального содействия.
Мать больше всего в этом сомневалась:
— Почему же сразу не просишь? Почему сразу нас с собой не зовешь?
— Потому что уже сегодня попрошу об очень многом, важном и многочисленном. Это — раз. А два: вы ведь сами не согласитесь с нами идти! Уж я вас знаю! Ты начнешь плакаться о своем складе со сгущенкой, отец вспомнит, что не все еще списанные детальки с завода вынес. А? Правильно я говорю?
Родители смущенно переглянулись, и я поспешил закрепить успех:
— А вот уже в следующий раз мы с вами заранее оговорим дату выхода, наметим сроки похода, и все будет как в самых лучших экспедициях вокруг света!
Кажется, на эту тему мне удалось родителей успокоить окончательно, но теперь мать переживала по поводу внешности моего товарища:
— Если он и в самом деле так изуродован, то как ты к нему привыкнешь? — Словно к теме ее вопроса, на подворье послышался громкий голос деда Назара. Так он всегда по своей глуховатости здоровался с новыми людьми, — Ох! Как бы он не испугался или не обидел парня!
Но я уже первым метнулся к двери и выскочил на крыльцо. Дед Назар дружески похлопывал мэтра по плечам да с радостной улыбкой приговаривал:
— Так это здорово, что ты Борькин товарищ! А то он, поди, всю жизнь только с девчонками и дружит, остальные ребята его в свою компанию из-за малого росточка не берут. А ведь он такой душевный малый, такой умный и милый!.. И сообразительный какой!..
