– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? – спрашивал меня дед.
– Астрономом или ветеринаром! – отвечала я.
Заметив, как мне нравится естествознание, родители выписали журнал National Geographic. Шесть лет я читала и собирала номер за номером. Бывало, открою шкафчик, а оттуда валится дюжина журналов. Я могла целыми вечерами разглядывать яркие фотографии, мечтая о поездке в Африку, Новую Зеландию, Японию. Уехать куда угодно, лишь бы подальше от пыльной Невады! Мне никогда особенно не нравился мой штат. Там было слишком жарко, слишком однообразно, слишком одноцветно и скучно.
Еще я очень любила рисование. Могла так увлечься этим занятием, что совсем забывала о времени.
– Потрясающе, Эми! – говорила мисс Боуман, моя учительница в четвертом классе, самая милая и понимающая из всех моих учителей.
Вместе с ребятами из класса мы часто оставались у нее ночевать.
– Привет, милая! – всякий раз говорила учительница, когда я заходила к ней в дом.
Она держала коз, сама пряла шерсть, вязала свитера и салфетки. И еще она была родом из Мичигана, что для меня звучало заманчиво просто потому, что это была не Невада.
Мои родители родились не в Вегасе. Отец – из Айдахо-Фоллс. Мама – из Гранд-Джанкшена в Колорадо. Папе было шесть месяцев, когда их семья переехала в Вегас. Маме – девять. Так что они практически выросли в Неваде. С самого детства мама знала, что хочет стать матерью и домохозяйкой, была паинькой, вежливой и ответственной девочкой. Папа был прирожденным лидером, хорошо ладил с людьми, всегда отлично выглядел, был уверен в себе. После школы он записался в легендарный Первый батальон Девятого полка Морской пехоты США и отправился во Вьетнам. Батальон прозвали «Ходячие мертвецы», потому что мало кто из его состава остался в живых. В джунглях мой отец дважды болел малярией. Во второй раз он едва не умер, и из госпиталя его отправили домой. Вернувшись в Неваду, он отказался от всех ветеранских пособий. Он был гордым человеком. Заявил, что в подачках не нуждается и позаботится о себе сам. Спустя годы я поняла, каково было моему отцу вернуться в родную страну, где многие неодобрительно косились на него, потому что не были согласны с войной.
После Вьетнама отец в буквальном смысле ушел в отрыв. Он отрастил шикарную каштановую гриву ниже плеч и перезнакомился со всем Вегасом и окрестностями. Однажды весенним вечером он отправился на свадьбу своего друга, куда были приглашены и моя мама с сестрой Дебби. Отец был другом жениха, мама – подружкой невесты. Мама сразу влюбилась в отца, а ему больше понравилась Дебби. После свадьбы папа позвонил и позвал к телефону Дебби, но трубку сняла моя мама. Отец пригласил маму на свидание, и уже через три месяца после той свадьбы они были помолвлены. А вскоре и поженились.
Мои родители не были хиппи, даже когда жили у озера Тахо. Но они были очень на них похожи. На выцветшей фотографии, что висит на стене в нашей гостиной, мама в классной кроличьей жилетке, в брюках-клеш и солнцезащитных очках, а на папе – расстегнутая на груди рубашка, расклешенные джинсы с кожаным ремнем и ковбойская шляпа. Смотрю на эту фотографию и всякий раз представляю их, безумно влюбленных друг в друга, таких беспечных и молодых. Именно о такой жизни мечтала и я.
К 1978 году родилась Кристел. Родители вернулись в Вегас и купили дом на Бонита-авеню. А 7 ноября 1979 года я триумфально вошла в этот мир.
– Тогда врачи определяли пол ребенка по сердцебиению, – вспоминала мама.
Мое сердце билось так сильно, что доктор заявил: будет мальчик!
– Я уже решила: мальчик или девочка – назову ребенка Лэйн. Это же второе имя нашего папы, – любит рассказывать моя мама.
Но когда она в первый раз взяла меня на руки, то поняла, что никакая не Лэйн, а конечно же Эми!
Пока мы с Кристел были маленькими, наши родители работали не покладая рук. Когда я училась в начальной школе, мама работала диспетчером на станции «Скорой помощи». А потом она устроилась на безумную работу страхового агента. Моя мама была красавицей с потрясающими зелеными глазами, великолепной кожей и идеальной фигурой с тонкой талией.
