И выходить за привычные рамки религиозного мира было нельзя – если не убьют, то выбросят. Появлялись в это время уже и атеисты, и богохульники. Тот же Карл ХII, ставший соперником Петра, в бестолковом периоде молодости приносил жертвы в церкви, заливая кровью и внутренностями. Но все эти отдельные бунты могущественных богохульников только оттеняли могущество церкви.
– Приедем, надо будет вечерню отстоять, – сказал Дмитрий, – уберег господь, легко доехали.
Савелий серьезно кивнул. Да, к религии здесь относились без шуток. Хотя дорога у них была обычной. Разбойнички не нападали, под лед не проваливались, в мороз не замерзли, в буран не заплутали. Да и буранов как таковых не было. Тихая ныне зима вышла. Чем не повод возблагодарить бога и не обогатить попов на несколько копеек.
Местного арзамаского воеводы на месте не оказалось – возглавил операцию по ловле разбойников, совсем уж распоясавшихся и грабивших местных крестьян. Правильно, Дмитрий весточку не прислал, вот никто и не встретил. Поделом тебе, государев человек!
Завернул к губному старосте. Сын боярский Антон Широков, отставной военный, на старости лет занявший эту хлопотливую должность, оказался человеком практичным и деятельным. Преображенцев он поместил в своем большом доме, выделив по чину – Савельеву комнату поменьше, Кистеневу – побольше. Но оба помещения были жарко протоплены, чистые, с большими кроватями, на них призывно лежали пышные перины.
– Придут, – уверенно сказал он, – им все равно служить. И лучше бы сразу попасть на глаза государю, чтобы военная служба медом была. Есть, конечно, и такие, кто стремится скрыться с государевой службы, но их мало и не они определяют общий настрой. Дворяне понимают, что именно они должны служить и боронить страну от ворога. Я тебя поддержу, и Силантьич, наш воевода, поможет.
На второй день прискакал Никита. Еще в вотчинном сидении Никита неоднократно беспокоил Дмитрия и просил протекции на службу в Преображенском полку. Служба в дворянском ополчении по своей бесполезности и пустоте ему давно обрыдла. И, когда Дмитрий получил приказ на набор дворян, сразу же дал знать Никите: пора!
Никита служил в Подмосковье. Десятки почему-то не распускали, хотя война в их понимании окончилась. Несколько человек «отпросились» домой по неотложной нужде. Никита с ними Полутысячник сначала заартачился, но пять мешков ржаного зерна оказались весомы аргументом и на него махнули рукой. Из дворянского ополчения – войска весьма ненадежного и откровенного устаревшего – брать людей разрешалось и Дмитрий с чистым сердцем включил его списки новобранцев Преображенского полка.
В следующие дни было проведено несколько, можно сказать, сборов а можно собраний. На них Дмитрию пришлось не раз выступать с агитационными речами. Не скрывая трудностей (а где их нет!), он красноречиво обрисовал плюсы: служба на глазах царя, быстрая карьера, большое жалованье. И напоследок пообещал каждому рубль серебром сразу же, как только он запишется добровольцем.
Соблазн был большой. Дворяне были побогаче крестьяне, но мелкие помещики жили преимущественно натурой, деньги к ним от крестьян поступали редко. И, тем более, дети дворян. Эти получали определенные деньги только после женитьбы и получения самостоятельного участка. В этом отношении рубль для них был огромным богатством. Три дня и Дмитрий собрал нужные пятьдесят человек. А люди все шли на разошедшиеся по округе слухи о благодатной службе. Дмитрий теперь уже говорил только о трудностях, но молодежь переломить было трудно. В итоге получилось шестьдесят два человека!
Последней дюжине Дмитрий честно сказал, что обещать службу не может. Все в руках государя.
Новобранцы – здоровенные парни под два метра с пудовыми кулаками, выращенные на меде и сметане, негромко загудели, переговариваясь, и согласились пойти с Дмитрием под свой риск. Тот ободряюще улыбнулся. Парни ему понравились. Крепкие, выносливые, из таких пойдут сержанты – ветераны. И в отличие от крестьян, дворяне с детства готовились к службе. Жесткая дисциплина, наверняка, понравится не всем, но переживут этот период они куда легче.
