"Наши левые, - мрачно сказал я, - назвали бы вас нацистами и возглавили бы борьбу за право ваших... "палестинцев" жить среди вас. А как, кстати, насчет израильтян, если они как-то узнают о независимой Иудее и потянутся сюда? У вас действует нечто вроде нашего закона о возвращении?" "Боюсь, что израильтяненикогда не пересекут границу Иудеи." "Даже если Израилю будет грозить полное уничтожение? И если другие народы нашего просвященного мира, как это было в прошлом, цинично и решительно откажут в приюте миллионам сброшенных в море?"
Иудейцы тревожно переглянулись.
"Я думаю, - нерешительно сказал Моше, - что, хотя израильтяне больше всех виноваты в таком развитии событий, мы безусловно впустим их в наш мир ради спасения евреев."
"Но вне наших границ, - жестко добавил Бени. - Рядом. Не внутри. Пусть осваивают свою землю - Израиль рядом с Иудеей. С нашей помощью, но не среди нас! Я не бывал в Израиле, но знаю ваши реалии. Мы прокормим и защитим всех беженцев из Израиля. Естественно, тех, кого сюда пропустит Сибирь. Но мы никогда не повторим ошибку Израиля и не поселим у себя чем-то похожий на нас, но чужой народ. Нам вообще алия не нужна. Мы - не сионисты. Мы еврейские изоляционисты. Мы выстрадали наше право жить отдельно от прочих народов, включая евреев, и жить так, как нравится нам, а не так, как переменчиво нравится у вас в Израиле всем кому не лень."
"У вас демократия?"
"Трудно сказать, как определите вы наш общественный и государственный строй... В свое время одним из приближенных Наполеона Первого был наш человек. Он изучил имперское право тех лет и потом долго возглавлял Иудею. С тех пор у нас действует конституция сходная с наполеоновской. Мы считаем это демократией. В ней нет места гуманизму в ущерб собственному населению. Франция - прежде всего для французов. Иудея - только для иудейцев."
"А как же мы? - ненасытно сияла улыбкой, плечами и грудью Ира. - Что задумали ваши демократы тут для нас? Сталинская шарашка для проектирования шагаек и команда смертников для опасных путешествий в окружающий затерянный мир под конвоем ваших чекистов?"
Шутка очень не понравилась.
"Вы - гости, - веско сказал Бени. - Пусть незванные и невольные, но гости, а не пленные. Со временем вы узнаете, что означает в нашем сознании чувство благодарности и данное другу слово. Но после всего того, что вы тут узнали, мы не можем вас вернуть в ваш мир, не нарушая сложившихся веками принципов нашей жесткой изоляции, как единственной гарантии национальной безопасности. Такие гости в нашей истории не редкость. Со временем они и их потомки отлично вписывались в наше общество." "У каждого общества, - заметил я, - есть какие-то основополагающие идеологические принципы. В Израиле среди них преобладали иудейские ценности. У нас чтят философов. Именем Рамбама..."
"Рамбам, - перекосило от гнева Моше, - перевернулся бы в своей могиле в Тверии, если бы узнал, кто и как чтит его философское наследие. Рамбам считал евреяизначально свободным. Главная цель Всевышнего в нашем исходе из Египта - свобода.Склонить свободного человека к заведомо невыплачиваемой ссуде и потом насильно и беспощадно отнять у него все имущество в погашение долга, превратив его тем самым в раба, по Рамбаму, - смертный грех. В Израиле же это - норма общественных отношений!" "Как и оплата усилий по изучению Торы, - добавил Бени. - Рамбам считал такое поведение верхом цинизма и нарушением законов той же Торы! В современном тебе Израиле ученик Аристотеля Рамбам был бы самым опасным диссидентом для так называемого еврейского общества."
"Тогда - в путь! - примирительно коснулась Ира руки Бени. - Мне не терпится посмотреть на вашу... конную цивилизацию. Я до сих пор скакала на коне только во сне. Зато как часто! И вообще после всего этого, - она провела пальцами по своей гладкой коже над платьем, - я вам так благодарна, что вообще попросилась бы к вам даже, если бы нас высылали. Я с ужасом думаю о прошлой жизни..."
"Боюсь, - мрачно сказал я, - что Пустовых с его капиталами и с профессором Фликасом впридачу скоро сами проникнут сюда сквозь эту дыру. Как авангард дивизий нашего прогрессивного человечества..." "И в сопровождении недобитых чеченских и прочих авантюристов," - мрачно добавил Толя.
