— Что? При чем тут это! Я говорю вовсе не об этом, — разводил руками Кирилл, — я про то, что кое-кто не выполняет своих обязанностей!
— Да я тебе вообще ничем не обязана!
— Хватит этого! — повысил голос Проводник. — Вы привлечете лишнее внимание!
Но они его не слышали. Они полностью ушли в выяснение собственных отношений, позабыв обо всем. Еще пару мгновений Проводник стоял молча, наблюдая за ними, а потом заорал:
— МАТЬ ВАШУ, ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ НАКОНЕЦ!!!
Пара истериков замолчали и удивленно уставились на Проводника.
— Ты… — прошипел он сквозь зубы, глядя на Кирилла, — идиот! Если тебя не волнует собственная шкура, ладно, мне плевать! Но меня волнует моя шкура, а поэтому я еще раз говорю вам обоим: заткнитесь и немедленно!
— Да пошел ты, Сусанин хренов! — ответил Кирилл, показав средний палец.
Проводник вскипел от ярости. Ему казалось, что из ушей вот-вот повалит пар. Не в состоянии больше себя сдерживать, он бросился на Кирилла, схватил его за горло и повалил на пол. Света от неожиданности взвизгнула. Несколько секунд Проводник нависал над Кириллом, сдавливая тисками рук его тщедушную шею. Внезапно лицо Проводника искривилось, и он издал протяжный вопль, закрыв уши руками. Кирилл столкнул его с себя и, поднявшись, с каким-то садистским упоением пнул в лицо.
Проводник корчился на металлическом полу и орал, зажав уши. Света непонимающе посмотрела на Кирилла.
— Что с ним? Что ты сделал?! Как мы вернемся без него!
— Я ничего не сделал! Просто хорошенько ему врезал, чтобы не зазнавался, всего-то делов!
Проводник начал было вставать, но новый приступ неведомой боли поверг его на колени, вырвав из груди очередной крик. Он встал на четвереньки и пополз прочь, издавая какие-то нечеловеческие завывания и стоны.
— Да что за хренатень тут творится?! — выкрикнул Кирилл. Он вдруг почувствовал, как что-то проникает в его голову, какие-то немыслимые образы и непонятные голоса. Это накатывало волнами, пронзая голову сотнями игл, проникая в сознание и изменяя его. Боль наплывала частыми и мощными волнами, ломая любую волю, подавляя любые попытки противостоять ей. На следующей волне Кирилл не выдержал и закричал от пронзающей его боли, схватившись обеими руками за голову, будто это было его единственным спасением. За ним последовала Света, упав на металлический пол и забившись в конвульсиях.
Коридор заполнился протяжными криками затмевающей боли. Трое людей корчились в агонии, не в силах что-либо сделать. Разум помутился и не был способен адекватно реагировать на происходящее.
Собрав всю свою волю и превозмогая боль, Проводник закричал во всю мощь своих легких:
— ЗА МНОЙ! УХОДИМ!!!
Он не пробовал подняться, поскольку знал, что идти не сможет, равно так же, как и его спутники. Он полз вперед. Ему было наплевать, что может ждать за любым углом коридоров, было наплевать, что они попадут не туда, куда нужно, плевать на все, лишь бы уйти от боли, спрятаться от нее. Кирилл пополз было следом, но остановился, пробуя хоть как-то зацепить Свету.
Она все еще тряслась. Ее глаза закатились, из ушей шла кровь. Кирилл схватил ее за ворот комбинезона и потащил за собой.
— Оставь ее! — крикнул Проводник. Лицо его покрылось испариной, глаза дико вращались. — Она не жилец!
— Мне плевать!
Проводник отвернулся и пополз дальше, освещая фонарем бесконечный коридор, предоставив этих двоих самих себе. Слишком много хлопот и трудностей они доставили. Главным сейчас было уйти от источника, пока не стало поздно. Что он и делал.
Света затряслась сильнее и издала какое-то утробное бульканье. Глаза вернулись в обычное положение, но были пусты, как стеклянные муляжи. Она зарычала и набросилась на Кирилла, стала рвать ему волосы, раздирать лицо ногтями. Он как мог отбивался, отталкивал ее, но толком не мог освободиться, как и не мог больше терпеть эту жуткую боль, вгрызающуюся ножами в его голову.
Света совсем взбесилась и уже грызла его, разодрав зубами рукав его комбинезона, пытаясь откусить кусок плоти. Проводник был уже далеко и не слышал, а может, и не хотел слышать его призывов о помощи. Когда Света вцепилась зубами в его другую руку, он закричал от боли и ярости и, не колеблясь, ответил ей ударом. Он попробовал сбросить ее с себя, но вместо этого перевалился на нее. Каким-то странным образом боль в голове трансформировалась во всеобъемлющую ненависть, придав силы и подавив голос разума.
