Он перестал хмуриться, из взгляда исчезло беспокойство, однако она заметила, что стены, которые он воздвиг, чтобы отгородиться от нее, никуда не исчезли. Его взгляд был отстраненным, безразличным.
— Здесь нечего обсуждать. Ты не чувствовала того же, что и я, поэтому и ушла.
Эти слова, словно нож, вонзились в ее сердце.
— Да, я полагаю, именно так все и выглядело. Как это, должно быть, чувствовалось.
Он холодно посмотрел на нее.
— Как чувствовалось? А по поводу ощущения, что ты вырвала мое сердце и растоптала его, а потом вернула и сказала, что хочешь, чтобы все у меня было хорошо? Знаешь, некоторые раны не заживают. Они постоянны.
— Прости меня, Дэн. Я обошлась с тобой ужасно. — Она прикусила губу. Любить его было легко. Уходить — просто ужасно.
— Тогда зачем ты это сделала? — Он отступил немного, взял вилку с тележки и стал крутить ее в руках. — Мне всегда казалось странным, что твои чувства ко мне так быстро изменились. Не то чтобы я идеален. — Он положил вилку и вздохнул. — Просто это так не похоже на тебя. Совсем не в твоем характере. Это заставляет меня задумываться, действительно ли между нами реально что-то было. Не было ли все это ложью? А я только хотел, чтобы это все было реальностью.
Адель подошла к окну и посмотрела на улицу. Ее сердце болело от его слов.
Да, она любила его. Больше, чем это вообще возможно. Потому-то и хотела избавить его от боли, которая могла последовать.
Когда они были вместе, она жила в квартире недалеко от кампуса, с видом на центр Торонто. Сейчас из окна его номера виднелись заснеженные горы, голубое небо и вечнозеленые деревья. Такие темные, что казались почти черными. Мир развалился на куски. Может, стоит рассказать ему правду и покончить с этим? Может быть, он поймет ее.
Может быть, и она сама поймет, что натворила. То, что восемь лет назад казалось очевидным выбором, вдруг стало видеться совсем неправильным.
— Все, что касалось нас, не было ложью, — тихо начала она, прижав руку к стеклу. — Ничего из этого не было ложью, Дэн.
— Тогда это просто не имеет смысла. И меня это злит. — Его голос раздался совсем близко, и она поняла, что он стоит у нее за спиной.
Мурашки побежали по спине и шее, но это явно не следствие болезни.
Ком застрял у нее в горле от его слов.
— Наверное, будет лучше, если я уйду.
Он вздохнул.
— Наверное, так действительно проще. Лучше. Как угодно.
Адель бросилась в ванную и поспешно переоделась в свою одежду. Взглянув в зеркало, потянулась за губкой, чтобы стереть с лица размазанный макияж. Потом попыталась хоть немного расчесать и уложить волосы, используя в качестве расчески пальцы.
Она пожалела, что у нее нет резинки для волос, чтобы укротить растрепанные пряди, как могла, привела себя в порядок, но ком в горле не исчез.
Вина. Вот что чувствовала Адель. Вина за ложь и за то, что ушла от него. И она не уверена, что, если скажет ему правду сейчас, он почувствует себя лучше. Или хуже.
Адель вышла из ванной. Дэн по-прежнему стоял у окна. На том самом месте, где прежде стояла она. Он выглядел таким одиноким и неприступным. Неужели это она сделала его таким?
Она считала, что поступила так, потому что хотела ему только добра. И на протяжении многих лет убеждала себя в том, что все сделала правильно. Но сейчас задавалась вопросом: а нужно ли было так поступать? Возможно, существовал другой способ уйти, не причиняя ему столько боли.
— Ты ненавидел меня, правда? И до сих пор ненавидишь.
Он пожал плечами, но не обернулся.
— Я хотел.
Но не сделал этого. И это тоже больно. Но что она могла сказать? Что совершила ужасную ошибку? Было правильно разорвать отношения с ним. Ничего ведь не изменилось, не так ли? Вот только у него так и не сложилось большой семьи, о которой он всегда мечтал, несмотря на то что она освободила его.
Почему?
— Спасибо, что позаботился обо мне прошлой ночью, — тихо сказала Адель. — Это больше, чем я заслуживаю.
Он резко обернулся.
— Ты все время говоришь такие вещи, которые я не могу понять. Будто на языке одно, а имеешь в виду другое. Как в тот день, когда ты ушла. Хватит уже ходить вокруг да около, просто скажи уже мне, что ты имеешь в виду.
