Не успела я поведать красавицам о своем желании, как одна из них пригласила меня сначала посмотреть дом, пройти по всем его залам и комнатам, но я ответила им:
- Только сначала окажите мне, кто вы?
Самая старшая из них сказала:
Мы - Шаатуты-Баатуты!
Как же я удивилась! "Шаатуты-Баатуты,- закричала я. - Никогда в жизни я не слышала такого имени. Что это за странное имя! Кто вы, люди или джинны? Почему вы собрались в этом доме, Шаатуты-Баатуты, и почему все вы так похожи друг на друга? Вы что, сестры?"
Они ответили мне в один голос:
- Да, да, девочка. Нас шесть сестер, а мужья наши - шесть братьев. Может быть, ты еще и увидишь их, если у тебя хватит терпения остаться с нами в этом доме до захода солнца...
Мне становилось все страшнее и страшное. Уж очень подозрительными показались мне эта красавицы. И всё же я согласилась войти с ними в дом, чтобы посмотреть, что там такое.
Мы вошли сначала в спальню. Каждая комната в доме была очень чистой, прибранной и красивой, обставленной прекрасной мебелью, на окнах были красивые тонкие прозрачные занавеси, а полы были устланы красивыми дорогими коврами. И каждый раз, когда мы приближались к очередной комнате, ее хозяйка входила туда первой, чтобы встретить нас там зажженными палочками благоуханного фимиама. А перед тем, как нам выйти из комнаты, её хозяйка окропляла нас розовой и жасминовой водой и благодарила за то, что мы почтили её дом своим присутствием.
Когда мы обошли все комнаты, ко мне подошла самая старшая из сестер и сказала:
- Теперь тебе осталось только навестить нашу свекровь, мать наших мужей. Она старая женщина, всегда сидит, не может вставать и ходить.
Комната старухи располагалась на втором этаже дома. Мы поднялись туда по белым мраморным ступеням и вошли в просторную комнату, где, однако, было очень мало света: здесь были очень узкие окна, и солнечный свет проникал сюда лишь, когда солнце клонилось к закату; он проникал сюда сквозь маленькое слуховое окошко в западной стене дома. В углу этой большой комнаты на огромной перине сидела дряхлая горбатая старуха с растрепанными волосами, горящими глазами, длинным крючковатым носом, в руке у нее была прялка, на которой она пряла из грубой овечьей шерсти тонкую нить. Вид этой дряхлой старухи сильно испугал меня, я почувствовала, как у меня руки-ноги затряслись от страха, и волосы зашевелились на голове. Но старуха встретила меня приветливо и засмеялась неприятным скрипучим смехом. Потом протянула мне руку, чтобы я поцеловала ее. На руке были длинные костлявые пальцы с черными ногтями, похожими на когти орда или грифа. И все же я не убежала от нее, а села у её ног и спросила, как её зовут и кто она. Она громко раскашлялась, отчего рот у неё открылся и показались острые как серпы клыки, старуха высунула язык, напоминавший жало ядовитой змеи, но не произнесла ни единого слова. Я еще раз спросила ее, а она в ответ проделала то же самое. А на третий раз сказала:
- Я самая старшая из Шаатут-Баатут. Я всем им мать. А когда-то я тоже Мирьям была, а теперь вот страх нагоняю на тех, кто ходит по темным углам. Иди сюда, и людям отнеси хну летучих мышей.
Потом своими острыми ногтями она оцарапала мне бок, да так больно, что я вся сжалась в комочек от боли и страха. Очнулась я только тогда, когда одна из красавиц радостно закричала прямо у меня над ухом, и тут я увидела, что я снова во дворе, а красавицы, собравшись вокруг меня, поют веселые песни, хлопают в ладоши и брызгают мне в лицо розовой и жасминовой водой.
Когда я немного отдохнула и пришла в себя, они усадили меня в центр кружка и стали петь хором:
- Эй, Мирьям, в круг становись
Шаатутам-Баатутам поклонись,
На матушку Шаатуту не сердись,
Слушайся ее советов и учись,
На пушистый ковер ты садись,
За обещанную хну потрудись,
Сумей досыта наесться и напиться
И пляши,
Руки-ноги тебе свяжут, попляши,
Стань такой же Шаатутой-Баатутой, как и мы...
И, странное дело, я не смогла устоять перед их просьбой, встала и начала, танцевать, подчиняясь ритму их мелодий, позванивая серебряными браслетами с колокольчиками, которые они надели мне на ноги, ударяя в маленький бубен, который вдруг оказался у меня в руках. Так я танцевала под звон колокольчиков на браслетах и удары бубна до тех пор, пока силы не оставили меня и я от усталости упала прямо на землю. Мне очень хотелось есть и пить. Одна из красавиц, словно догадавшись об этом, подошла ко мне и оказала:
