Преодолев разделяющее их расстояние одним прыжком, он всадил ему в живот свою растопыренную пятерню увенчанную огромными острыми когтями. Прорвав кожу, он принялся шарить внутри, не обращая никакого внимания на дикие вопли терзаемой им жертвы. Наконец, видимо найдя то, что ему было нужно, Сынок с торжествующим ревом вынул лапу из огромной кровоточащей раны и с силой рванул на себя. Потянувшиеся за ним кровеносные сосуды и спутанный клубок кишок он небрежно порвал когтями другой конечности. После этого радостно хрюкая Сынок подскочил к стоящему возле клетки Веревию, и разбрызгивая во все стороны ярко-алую кровь протянул ему свою добычу.
Ошеломленный Веревий увидел на огромной перемазанной в крови ладони Сынка темно-красную печень, только что, со звериной жестокостью, вырванную им из тела, бьющегося в предсмертных судорогах нищего.
Смахнув со щеки ненароком попавшую туда каплю крови, он покачал головой и растроганно произнес:
— Спасибо, родной! Твой батька только что поужинал, ешь сам, да сил набирайся!
Сынок непонимающе посмотрел на Купца, после чего, с недоумением вопросительно хрюкнул еще раз.
Веревий подойдя ближе, просунул руку в клетку и похлопал тварь по заросшему белесой шерстью, загривку:
— Умница ты моя! Это же надо, несмотря на то, что сам голодный, мне словно кот мыша принес!
Сынок, обиженно хрюкнув, повернулся к Веревию спиной и, откусив добрую четверть бывшей в его руке печени, направился к распростертому на полу в луже крови телу.
После того как трудности с кормежкой Сынка были преодолены, старания Карла начали, наконец-то приносить свои плоды. Оказалось, что их с Веревием питомец, оказался на редкость смышленым учеником. Однажды Сынок начал издавать звуки, отдаленно напоминающие человеческую речь. Сначала Карлу показалось, что он столкнулся с обычным звукоподражанием, ничем не отличающимся с тем, что встречается у попугаев. Но когда примитивный троглодит, нещадно коверкая звуки, тыкая когтистым пальцем в азбуку, принялся называть изображенные там предметы, Карл понял, что он заблуждался.
По истечении нескольких недель Сынок уже болтал словно канарейка, и без конца нес всякую бессвязную чушь. Но однажды, когда он, завидев в руках Карла его золотые часы, принялся на все лады бубнить какую-то ахинею насчет «желтяшки», которой под землей много, Карл послал за Веревием.
Из бессвязной болтовни Сынка они узнали, что в подземелье троглодитов, расположенном в Проклятой штольне, существуют огромные запасы металла, который он, по всей видимости, из-за его цвета, именовал «желтяшкой». После ряда наводящих вопросов Карл и Веревий стали подозревать, что «желтяшка» — это, не что иное, как золото.
Древний Египет, Ливийская пустыня, юго-западнее Мемфиса
Все были подавлены гибелью скарабея. Но в отличие от своих друзей, Некра переживал это событие во стократ сильнее. Несмотря на то, что у них не было запасов воды и продовольствия, Некра настоял на том, чтобы останки скарабея были погребены с надлежащим почтением. Проклиная не в меру щепетильного египтянина, Сенсей и Иннокентий Павлович принялись помогать ему в погребении под камнями оставшейся части скарабея. Абу также принял активное участие в сооружении импровизированной пирамиды. Вконец измученная Ольга все это время просидела в тени, куда ее отнес Сенсей. Правда она все время порывалась броситься помогать остальным, но ее всякий раз отправляли обратно.
В процессе создания кособокого кургана, Иннокентий Павлович справедливо заметил, что занимаясь похоронами гигантской скарабеевой задницы, они могут оказаться в еще большей заднице, так как вскоре у них разовьется обезвоживание организма. Некра сделал вид, что не понял намека и упорно продолжал таскать камни. Другим не оставалось ничего другого, как ругаясь, на чем свет стоит, в меру сил помогать ему.
Когда казалось с погребением было, наконец-то, покончено, Некра не успокоился на достигнутом и произнес, над ополовиненным жуком прочувственную молитву. Он поблагодарил земное воплощение божественного скарабея Хепри за то, что тот два раза спасал его от гибели, а его друзей один раз. Он высказал надежду, что вернувшись к себе на небо, Хепри сменит своего уставшего брата, который день и ночь толкает солнце по небосводу. И если Хепри позволит, то Некра возможно попросит брата скарабея помочь его друзьям вернуться в свое время к себе домой. Последний пассаж до глубины души растрогал Ольгу, и она даже всплакнула.
