Радостная мысль о том, что она находится в Луксоре, ни свет ни заря подняла Эрику с постели. Заказав себе завтрак в номер, она распорядилась, чтобы его накрыли непременно на балконе. Вместе с завтраком принесли телеграмму от Ивона: „ПРИБЫВАЮ ОТЕЛЬ НЬЮ УИНТЕР ПЭЛЭС ТОЧКА СЧАСТЛИВ БУДУ ВСТРЕТИТЬСЯ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ В РЕСТОРАНЕ НЬЮ УИНТЕР ПЭЛЭС“.
Эрика искренне удивилась. Если она и ждала от кого-нибудь телеграммы, то уж, скорее, от Ричарда. Одним глотком допив кофе, она поднялась из-за стола, вернулась в комнату и занялась сборами к предстоящему путешествию.
Для того, чтобы оказаться в битком набитой туристами старой, разваливающейся лодке, а вслед за тем переплыть в ней на Западный берег, Эрике пришлось заплатить всего несколько центов. Как только лодка причалила, Эрика вышла на берег и тут же увидела ветхий автобус с надписью „Долина Царей“, сделанной на куске желтого замызганного картона. Заняв место у окна, она принялась разглядывать очертания фиванских утесов и у самого их подножия храм Хатшепсут — грациознейшее создание египетской архитектуры. Справа от храма на склоне холма располагалась небольшая деревня Курна. Среди крошенных хижин тут и там в скальном основании виднелись зияющие дыры. Они вели в древние гробницы.
Автобус сильно накренился на повороте и после развилки свернул направо. За окном мелькнул храм Сети I. Вскоре началась пустыня. Дикие скалы и песок в одно мгновение сменили зеленеющие поля сочного сахарного тростника.
Миновав вырубленный в скале пропускной пункт, автобус выкатился на забитую транспортом автостоянку. Несмотря на сорокаградусную жару, площадь буквально кишела туристами. В небольшой палатке бойко шла торговля напитками и разной мелочью.
Большинство пассажиров из вновь прибывшего автобуса тотчас направились к торговой палатке, а Эрика в одиночестве поспешила к входу в гробницу Сети I. Она знала, что это самая крупная и наиболее значительная гробница во всей Долине, и ей прежде всего хотелось побывать именно там. К тому же она все еще надеялась отыскать таинственное имя „Ненефта“.
Сдерживая дыхание, Эрика шагнула через невысокий порог. Продвигаясь все дальше и дальше, в глубь гробницы, она не переставала изумляться нечеловеческим усилиям тех, кто вручную вырубил в скале эту подземную громадину. Добравшись до погребальной камеры, Эрика в восхищении подняла голову к сводчатому потолку, на который в избытке были нанесены различные астрономические выкладки и орнаменты. Несмотря на то, что в ней росло какое-то глухое беспокойство, она решила заглянуть в маленькую боковую комнатку, где находилась знаменитая статуя богини неба Нут, изображавшая ее в виде коровы. Эрика пробралась к самому входу, однако, заглянув внутрь, обнаружила, что комната переполнена людьми. Резко развернувшись, она едва не сбила с ног входившего следом за ней человека.
— Простите, пожалуйста, — смущенно пролепетала Эрика.
Мужчина внезапно улыбнулся и исчез в толпе туристов. Следующая группа все же затянула Эрику внутрь маленькой комнаты. Она тщетно старалась успокоить себя. Мужчина, столь неожиданно блокировавший перед нею выход, привел ее в нервное расстройство. Она уже видела его раньше — черные волосы, черный костюм, кривая ухмылка, открывшая острый, как шило, передний зуб, — но не понимала, отчего он вызывает в ней такую тревогу.
Эрика начала подниматься по лесенке, в то время как глаза ее настороженно оглядывали окружавшее ее пространство. Ей приходилось сдерживать себя, чтобы не перейти на бег. Вдруг она замерла. Слева от нее позади одной из квадратных колонн быстро передвигался тот самый мужчина. Он явно преследовал Эрику. Не чуя под собой ног, она побежала по коридорам и лестницам, пока не выскочила на поверхность и только там в растерянности остановилась, жмурясь от слепящих лучей обрушившегося на неё солнца. Мимо прошла группа самодовольных немцев, и она поспешила присоединиться к ней.
Увидев, как Эрика поплелась в глубь раскаленной долины, Халифа, сидевший в машине, с трудом поднял руку и выключил радио. „Каррах!“ — чертыхнулся он, выбираясь из взятого напрокат автомобиля под палящие лучи солнца и не понимая, зачем люди добровольно тащатся в самое пекло.
