Стефанос Маркулис заказал еще виски себе и Евангелосу Паппараису. Они сидели за угловым столиком бара „Ла Паризьен“ в отеле „Меридиен“. Стефанос пребывал в крайне дурном расположении духа, а Евангелос знал своего босса достаточно хорошо, чтобы помалкивать.
— Черт бы побрал этого француза, — буркнул Стефанос, взглянув на часы. — Сказал, что сейчас спустится, а прошло уже двадцать минут.
Евангелос пожал плечами. Он решил не поддерживать разговора, так как знал, что любые его слова лишь подольют масла в огонь, Вместо этого он склонился под стол и поправил небольшой пистолет, спрятанный в правом ботинке. Евангелос был огромным детиной с неимоверно большими конечностями, очень крупными чертами липа и низким покатым лбом.
В эту минуту в дверях показался Ивон де Марго с чемоданчиком в руке. Он был одет в ярко-синий пиджак с широким галстуком. Следом за ним в бар вошел и Рауль. Задержавшись у входа, они принялись деловито оглядывать комнату.
Увидев Стефаноса, Ивон медленно подошел к ним. Поздоровавшись с греком за руку, он представил Рауля и уселся за стол.
— Как долетели? — тактично поинтересовался Ивон после того, как были заказаны напитки.
— Отвратительно, — сказал Стефанос, — Где письма Абдулы Хамди?
— Берешь быка за рога, Стефанос? — улыбнулся Ивон. — Что ж, может быть, оно и к лучшему. Я только хотел бы знать, не ты ли угробил этого самого Хамди?
— Прости, что разочарую тебя. Ивон, — ответил Стефанос, — но я здесь ни при чем. Убийц Хамди ищи в другом месте.
Подозреваю, что этот Хамди успел нажить себе целую кучу врагов. Ты дашь мне наконец его бумаги?
Ивон положил чемоданчик на стол и прикоснулся руками к замкам.
— Еще один вопрос. Как ты думаешь, где теперь может быть статуя фараона Сети?
— Не знаю, — раздраженно произнес Стефанос, нетерпеливо поглядывая на чемоданчик.
— Мне она очень нужна. — Ивон не торопился открывать замки.
— Если что услышу, обязательно дам тебе знать.
— Статую из Хьюстона я так и не видел. — Ивон пристально посмотрел на Стефаноса.
Оторвав взгляд от чемоданчика, тот придал своему лицу выражение крайнего удивления:
— С чего ты взял, что я имею какое-то отношение к этой статуе?
— Ну, скажем, я обладаю такой информацией.
— Из писем Хамди? — В голосе Стефаноса послышалась злоба.
Вместо ответа Ивон щелкнул замками своего кейса и вывалил все бумаги беспорядочной кучей на стол. Откинувшись назад, он хладнокровно пригубил вино, а Стефанос буквально зарылся в письмах. Выудив из них свое письмо, он отложил его в сторону и повернулся к Ивону:
