- Найду. Я жила в изоляции, но не на Луне.
- Резервный вариант - там же в два часа дня. И в десять вечера. Впрочем, не надо в десять вечера. Если мы не придем в два, значит, не придем...
- Борис, - негромко сказала Ольга.
- Что Борис? Я вовсе не имел в виду - совсем никогда и никуда не придем, - не очень искренне оправдался Градов. - Просто по-разному может повернуться. Тогда... Тогда будем искать друг друга. Через срочные объявления, например. Текст такой: "Куплю полную дискографию Джона Квислинга".
- Кто такой Джон Квислинг? - спросила Таня.
- Никто. Моя выдумка, чтобы посторонние не обращались по объявлению.
- Я верю, что обойдется без мистера Квислинга, - произнесла Таня едва слышно, и у Бориса слезы навернулись на глаза. - До свидания.
Борис и Ольга вышли из машины. Таня смотрела им вслед, пока их не поглотил людской поток у дверей станции.
21
Она набрала номер Колесникова. Профессор тотчас же поднял трубку.
- Алло.
- Петр Иванович, это я...
- Таня?! Где ты, откуда ты звонишь?
Колесников нажал кнопку устройства, подключенного к его аппарату. Сразу ожили чуткие приборы в кабинете Курбатова. Генерал, сидя за столом, внимательно слушал разговор.
- Петр Иванович, стилет у меня.
- Поздравляю, - сквозь зубы пробормотал Курбатов, неслышимый Тане, а профессор сказал:
- Нам, наверное, нужно поговорить лично... Не бойся, я...
- Назначаю встречу. В двадцать часов ждите меня в "Террариуме". На переговорах должен присутствовать и генерал Курбатов, вы оба. Вам, профессор, я больше доверяю, зато Курбатов вправе принимать ответственные решения.
- Я передам генералу.
- Теперь, чтобы вы не думали, что меня можно взять голыми руками... В доказательство я привезу вам внутреннее лезвие стилета. Вы знаете, что информация читается только при сопоставлении двух лезвий, и можете заключить: раз внутреннее у вас, внешнее опасности не представляет, и меня неплохо бы без промедления ликвидировать...
- Таня!
- Так вот, не торопитесь...
К Курбатову подошел техник, до того молча работавший с приборами в кабинете генерала.
- Алексей Дмитриевич, установлено, откуда она звонит.
Курбатов кивнул на карту Москвы, и техник воткнул в неё булавку. Один из оперативников наклонился к генералу.
- Прикажете выслать группу?
- Не надо, - отмахнулся Курбатов. - Вряд ли успеем, да и смысла нет. Пантера приедет сама.
- ...Потому что внутреннее лезвие я сфотографировала, - продолжала Таня, - и эти снимки вместе с внешним лезвием находятся у человека, получившего от меня инструкции. Если я не вернусь к полуночи, он начнет действовать.
- Как именно? - спросил Колесников. Таня рассмеялась.
- Хотите его перехватить? Не выйдет. Я еду в "Террариум", господин профессор.
Она повесила трубку.
Услышав гудки, Курбатов переключил линию из режима прослушивания в режим диалога и произнес:
- Петр Иванович, срочно ко мне.
В "Террариуме" велись большие работы по реконструкции. Переоборудовались лаборатории, корпуса оснащались дополнительными системами безопасности, везде, где только можно, устанавливались телекамеры. Это не было размахиванием кулаками после драки. Мероприятия проводились согласно плану, хотя и начались чуть раньше графика. Когда на объекте находился всего один экспериментальный экземпляр дэйна, да и тот, как считалось, под абсолютным контролем, в подобных вещах не возникало надобности. Теперь объект готовили к старту новой фазы проекта "Коршун". Предусматривалось появление множества дэйнов следующего поколения, что требовало и нового оборудования, и увеличения численности персонала, и само собой, повышенной бдительности.
Когда появился профессор, Курбатов открыл ящичек с ампулами.
- Выбирай, Петр Иванович. Какие?
- Сначала вот это, - указал Колесников. - Она потеряет сознание. Когда очнется, вкатим ей кубика полтора витриамина, и она выложит все...
- Ты уверен? Она ведь не обычный человек.
- Алексей Дмитриевич, витриамину безразлично, каким путем она появилась на свет.
Дребезжащая машина Тани подкатила к внешнему посту. Здесь её не остановили, но за ней увязались два переполненных охранниками джипа.
