- Номер тот самый, - констатировал Стас.
Градов обошел машину, открыл незапертую дверцу. Сдерживая волнение, он занял кресло, где почти наверняка (ошибка очень маловероятна!) недавно сидела Оля. Обивка показалась ему чуть теплой, но это был спровоцированный эмоциями обман органов чувств. Борис напряг зрение, вглядываясь в царапину на заклеенной пластиковой пленкой, имитирующей дерево, крышке рундука. Обыкновенная царапина, результат чьей-то небрежности... Но включив воображение, в ней можно было усмотреть подобие двух сцепленных латинских букв - L и Z.
- Ну, конечно, - пробормотал Борис. - Эй, идите сюда!
Все столпились у открытой дверцы.
- Смотрите, - Борис ткнул пальцем в царапину.
- Ну и что? - не понял Олег.
- Это она, Оля... Это её знак для меня. Наверное, у неё была минута или две, пока этот тип укрывал машину ветками. Она, разумеется, не могла написать свое имя или что-то осмысленное по-русски, он бы сразу заметил. А это похоже на случайную царапину... Но это буквы L и Z. Ее любимая группа, "Лед Зеппелин"! Она знала, что я догадаюсь...
- Ладно, - сказал Кондратьев, - пусть так. Но если он бросил тут машину, они где-то близко. С этой минуты не шуметь и без крайней нужды не разговаривать.
Шестеро отправились в путь вдоль колеи. За деревьями - вроде бы старый дом?
Внезапная вспышка из-за тех деревьев ослепила Бориса. Он машинально сорвал очки. Что это? Явилась догадка: в доме зажгли свечу или фонарик, а сверхчувствительная оптика многократно усилила свет. Борис вновь надел очки.
Остальные, разумеется, тоже увидели этот свет в одном из окон. Регулирующие устройства, вмонтированные в оправы очков, позволяли затемнять освещенные объекты и четче выделять контуры окружающего. Несколько поворотов ручек, и окно превратилось в блеклое дрожащее пятно, зато дом предстал во всех деталях.
Двухэтажное деревянное строение едва ли использовалось когда-то в качестве охотничьего домика, как допускал Кондратьев, когда рассказывал на вилле Бека о "Бермудском треугольнике". Оно было начисто лишено всяких украшений и архитектурных излишеств. Те, кто его возводил, заботились больше о функциональности, нежели о красоте. Дом имел форму вертикального параллелепипеда с плоской крышей, где торчали какие-то искривленные антенны. На втором этаже - три окна, никаких балконов или террас, внизу дверь без крыльца (нижний край вровень с землей) и единственное окно - то самое.
Кондратьев молча, жестами определил диспозицию. Владимиру и Олегу предписывалось обойти дом по краю поляны, Игорь и Стас должны были провести рекогносцировку, соответственно, с востока и запада. Самому полковнику и Борису (Кондратьев хотел присматривать за ним лично) оставался фасад.
Четверо бесшумно исчезли. Кондратьев махнул рукой Борису, затем выразительно прижал палец к губам. Пригнувшись, они подкрались к стене.
27
После смерти Никитина Валерий Свиридов получил наконец звание полковника и вожделенную должность начальника отдела специальных операций АЦНБ "Торнадо". Должность привлекала его не сама по себе, а как стартовая площадка для проекта "Коршун-2", безраздельно принадлежащего ему, Свиридову. Ибо новоиспеченный полковник не верил, что у Иллерецкой не осталось копии файла. По его мнению, не оставить себе копии было все равно, что зарезать курицу, способную нести золотые яйца. И спрятана вторая дискета где-то здесь, в России. Иллерецкая не рискнула бы везти её в Англию, принимая во внимание обстоятельства её бегства. Она вернется.
Итак, Свиридов ждал возвращения Ольги и готовился к нему. О Борисе он знал мало, но этот фактор его не особо беспокоил - черт с ним, подумаешь, мальчишка. Англичане? Да, с ними придется считаться, но против любого лома вопреки поговорке все-таки есть прием, и Свиридов сумеет его найти. Главное - информация Иллерецкой. Валерия Свиридова всегда недооценивали... А он не так прост, и он докажет это всему миру.
Свиридов размножил фотографии Ольги (они сохранились у него после организации неудачного покушения) и раздал сотрудникам отдельного отряда пограничного контроля "Москва" в аэропорту Шереметьево-2. Используя служебные контакты, он также постарался поставить под контроль другие возможности пересечения границы. Фальшивые паспорта, номера для машины это были семечки. В реестрах ГИБДД полковник отыскивал белые "шестерки", похожие на одну из его машин, потом вел детальные проверки. Ему подошла машина больного инженера, которой ещё длительное время предстояло не покидать гаража. Свиридов установил на свою "шестерку" такие же номера и позаботился о нужных документах.
