- Когда Вербицкий разбился, два месяца только черные ящики искали, а потом ещё столько же восстанавливали. А у нас ящики вместе с нами на базу приехали. Смотри, вообще, не накаркай. А то мы так ещё долго до своего штрафбата добираться будем.
- А тебе так и хочется побыстрее в штрафбат - улыбнулся Сашка, и хотел было ещё что-то добавить, но его перебил резкий гудок, одновременно с которым в противоположной входу стене открылась ниша, и оттуда выехал металлический столик с двумя пластиковыми упаковками. Егор сверился со своими часами. Ужин подали точно по расписанию.
Разговор, естественно, тут же был прекращён, и друзья рьяно принялись расправляться с содержимым упаковок. Не мудрено: у обоих с утра во рту не было и маковой росинки. Еда, поданная на ужин, была вкусной, но, с точки зрения Белецкого и Карлаша, её было слишком мало. Но делать было нечего. Гауптвахта - не офицерская столовая - тут добавки не попросишь. Поэтому арестанты, закончив трапезу, начали готовиться ко сну. Собственно, вся подготовка заключалась в том, чтобы растянуться на жёстких нарах. Но после прошедшего напряженного дня арестантам было всё равно, где спать: не было бы нар - улеглись бы на полу. Так что, когда яркие лампы под потолком погасли, и камеру остались освещать только тусклые плафоны дежурного освещения, оба друга уже спали. Карлаш сразу уснул крепким сном, а Белецкий спал неспокойно: вполглаза, вполуха и то и дело просыпаясь от малейшего шороха: нервное перенапряжение у каждого сказывается по-разному.
Именно поэтому тяжелые шаги в коридоре он услышал ещё до того, как железная дверь отворилась, и прозвучала команда «Подъём! На выход!». Встроенные часы показывали час ночи. «Ага! Вот и на допрос пора», - подумал Егор. Жмуря глаза от непривычно яркого света, полусонные арестанты поднялись, и, пошатываясь спросонья, направились в сопровождении двух конвоиров, облаченных в тяжелую штурмброню к лестнице, по которой спускались сюда с наземного уровня. Но подниматься по лестнице не пришлось. Двери в стене рядом с лестницей оказались дверями лифта. Причём, похоже, грузового. Четыре человека занимали от силы пять процентов его площади. Лифт дрогнул, и поехал, судя по ощущениям, не вверх, как этого можно было ожидать, а в противоположном направлении. Опускались секунд двадцать, что на такой скорости могло означать пройденный путь и в сто метров, и в двести. «Сбылись Сашкины мечты», - подумал Егор, покосившись на протирающего рядом слезящиеся глаза друга.
Выйдя из лифта, дальше по лабиринтам подземных тоннелей передвигались на автоматическом транспортёре. Под землёй база казалась похожей на огромный муравейник - такое же переплетение скупо освещённых горизонтальных, вертикальных и наклонных ходов, вдоль стен которых тянулись разнообразные кабели, множество разнообразных помещений. Всюду были снующие туда-сюда в кажущемся беспорядке люди и механизмы. Но этот беспорядок беспорядком действительно лишь казался. Каждый человек или механизм двигался строго по своему маршруту. Любое отклонение тут же фиксировалось и пресекалось системой безопасности базы. В Империи в автоматическом режиме непрерывно отслеживалось местоположение даже гражданских лиц: каждый был обязан носить комм, по коду которого идентифицировался его владелец. У военных систем существовали и дополнительные способы определить личность человека. В чём именно они заключались, никто не знал, но случаев обмана военной системы безопасности ещё не было.
Транспортер, попетляв немного, остановился у неприметной серой двери, за которой уходил вдаль длинный коридор с цепочкой таких же дверей справа и слева. Впередиидущий конвоир, пройдя метров двадцать, вошел в одну из дверей в левой стене коридора. За ним потянулись все остальные. Помещение за дверью оказалось приемной - судя по тому, что в противоположной входу стене оказалась ещё одна дверь, на вид деревянная, а вдоль боковых стен прилепились жесткие металлические стулья. Сопровождающие молча указали Белецкому и Карлашу на следующую дверь, а сами остались в приёмной.
