– Избавьте нас от подробностей, Аристарх Теодорович! – деловито оборвала его директриса. – Достали и достали, в этом и заключаются ваши обязанности. – Она окинула корову придирчивым взглядом. – Для нас главное, чтоб доилась легко. Вы проверяли?
– Я не доярка. И не агротехник. – По голосу Аристарха было слышно, что он разозлился.
– Следовательно, не проверяли, – неодобрительно поджала губы Рада Сергеевна. – Вам же хуже. В случае чего будете новую доставать. – И директриса решительно принялась развязывать плотно затянутую веревку.
Тугие волокна не поддавались, веревка скользила по хромированному металлу. Рада Сергеевна сдула со лба мокрую от пота прядь, гневно фыркнула и отступила назад, прямо в распахнутые ворота. Ее нога на мгновение оказалась за охранительной соляной чертой.
И тут же, утробно воя, на директрису налетело нечто. Ирка не успела заметить, что это было. Мелькнула размытая тень, Рада Сергеевна истошно закричала и рухнула оземь. Вцепилась в тень обеими руками и, успев яростно выкрикнуть:
– Прячь девочку! Закрой ворота! – кубарем выкатилась со двора.
Ирку рванули за плечо. Одним движением Аристарх зашвырнул ее в дом и ринулся к воротам. В руке у него тускло блеснул пистолет. Вцепившись в скобы запора, менеджер поволок ворота на себя. С тяжелым лязгом створки сомкнулись.
А за забором кипел нешуточный бой. Дикий, истошный полувизг-полувопль хлестнул Ирку по ушам. Ни одно живое существо не могло так кричать! Потом послышался уже знакомый рык-шипение и бешено завопила Рада:
– Хватай его! Рви!
– Ей надо помочь! – вскрикнула Ирка, вновь выскакивая во двор.
– А ну быстро назад! – рявкнул Аристарх и для убедительности взмахнул пистолетом. – Тебя только там не хватало!
Не слушая его, Ирка побежала к калитке. Сейчас там, за воротами, Рада Сергеевна смертно бьется, спасая Ирку! И она не оставит учительницу одну!
– Стой, дура! – крикнул вслед Аристарх.
Его слова прозвучали особенно громко, потому что за забором вдруг воцарилась тишина.
Запертая изнутри калитка начала медленно отворяться. Ирка в ужасе отступила… Калитка распахнулась, и во двор ввалилась едва живая Рада Сергеевна.
Голубые джинсы директрисы были вывожены в пыли, блуза на плече вспорота. Кисть правой руки Рада Сергеевна бережно прижимала к груди. Струйка крови стекала с ладони, расплываясь на блузке алым пятном.
Менеджер подскочил к пошатывающейся от слабости Раде.
– Надо же, живой! Вот тварь! Удрал? – возбужденно спросил он.
Рада кинула ему предостерегающий взгляд, скосила глаза на Ирку и хрипло выдавила:
– Удрала. Ведьма удрала, – с нажимом повторила она.
– Так я и говорю, – поспешно согласился Аристарх. – Пес, который ведьма, удрал? То есть удрала?
Рада кивнула и вдруг бессильно привалилась к столбику калитки.
– Рада Сергеевна, вам плохо? – всполошилась Ирка. Сама не сознавая, что делает, она ухватила директрису за раненую руку. Ладонь Рады Сергеевны, похоже, побывала в чьих-то сильных, острых зубах. Кожа свисала лохмотьями, обнажая живое мясо. Кровь, не сворачиваясь, продолжала течь и течь.
Аристарх коротко присвистнул:
– Плохо дело. Если кровь не остановить…
– Кровь надо остановить, – эхом откликнулась Ирка. Не отводя глаз, словно завороженная, она глядела на рану. Издалека, из каких-то неведомых глубин памяти доносился тихий, никому, кроме Ирки, не слышный детский голосок.
«Бабушка, бабушка, кровь течет, задуй пальчик!» – кричал девчоночий голос, а другой, глубокий голос пожилой женщины быстро забормотал: «Кровь не вода, червона руда…»
Ирка разлепила разом спекшиеся губы.
– Кровь не вода… – шепотом повторила она.
Будто в трансе, она протянула руку, накрыла рану на ладони директрисы и вдруг громко зачастила:
– Кровь не вода, червона руда, обратно воротись, в жилах затворись, моим прошением, Божьим соизволением… Во веки веков, аминь, – и коротко дунула. Потом отняла руку.
– Что это? – ахнул Аристарх. – Что?
Раны не было. На ее месте виднелось пятно нежно-розовой молодой кожи, исчерченное багровыми полосками запекшейся крови.
– Как ты… Как ты смогла? – В глазах Рады Сергеевны стояло изумление.
– Не знаю, – ответила Ирка, переводя растерянный взгляд с собственной руки на Радину зажившую ладонь. – Вдруг вспомнилось.
