А вдруг что-то коснется его руки, когда он потянется к выключателю?
Вдруг чей-то палец коснется его пальца?
Как насчет этого, мальчики и девочки?
Он по-прежнему слышал этот звук. Навязчивый, неумолимый звук. Сводящий с ума.
Скреб. Скреб. Скреб.
На экране Алекс Требек зачитывал категории Двойного риска. Говард шагнул к телевизору и прибавил звук. Сел в кресло и сказал себе, что не слышал в ванной никаких посторонних звуков, абсолютно никаких. Разве что воздух урчал в трубах.
Ви Милта относилась к той категории женщин, которые выглядят, как хрупкие сосуды, и могут рассыпаться при неосторожном прикосновении, но Говард прожил с ней двадцать один год и знал, сколь обманчива эта хрупкость. Она ела, пила, работала, танцевала и трахалась в одной и той же манере: con brio [3] . Вот и теперь она ураганом ворвалась в квартиру с большим пакетом из плотной коричневой бумаги, который прижимала к груди. Без остановки проскочила на кухню. Говард услышал, как захрустел пакет, открылась и закрылась дверца холодильника. На обратном пути она бросила Говарду пальто.
– Повесишь, а? Я хочу пи-пи. Просто невтерпеж. Уф!
«Уф!» Одно из любимых выражений Ви. Имело массу всяких и разных значений.
– Конечно, Ви. – Говард медленно поднялся с темно-синим пальто Ви в руках. Проводил ее взглядом. Вот она прошла по коридору, открыла дверь ванной. Обернулась, прежде чем скрыться за ней.
– «Кон эд» [4] обожает тех, кто не гасит свет, Гоуви.
– Я его специально зажег, – ответил Говард. – Знал, что ты первым делом заглянешь туда.
Она рассмеялась. Он услышал, как зашуршала ее одежда.
– Ты так хорошо меня знаешь. Это признак того, что мы по-прежнему любим друг друга.
Надо сказать ей… предупредить, подумал Говард, но знал, что у него не повернется язык. Да и что он мог сказать? Осторожно, Ви, из сливного отверстия раковины торчит палец, поэтому будь осторожна, а не то парень, которому принадлежит палец, ткнет тебя в глаз, когда ты захочешь набрать стакан воды.
И потом, это же была галлюцинация, обусловленная урчанием воздуха в трубах и его страхом перед крысами и мышами.
Тем не менее он так и застыл с пальто Ви в руках, ожидая, что она закричит. Так и произошло, десять или двенадцать секунд спустя.
– Боже мой, Говард!
Говард подпрыгнул, еще крепче прижал пальто к груди. Сердце, уже совсем успокоившееся, резко ускорило свой бег. На несколько мгновений он даже лишился дара речи, но потом сумел-таки прохрипеть: «Что? Что, Ви? Что такое?»
– Полотенца! Половина полотенец на полу! Уф! Что тут у тебя произошло?
– Я не знаю! – крикнул он в ответ. Сердце все колотилось да еще скрутило живот, то ли от ужаса, то ли от облегчения. Наверное, он сбросил полотенца на пол при первой попытке выскочить из ванной, когда врезался в стену.
– Должно быть, домовой. Ты уж не подумай, что я тебя пилю, но ты опять забыл опустить сиденье.
– О… извини.
– Да, ты всегда так говоришь, – донеслось из ванной. – Иногда я думаю, что ты хочешь, чтобы я провалилась в унитаз и утонула. И я чуть не провалилась! – Сиденье легло на унитаз, Ви уселась на него. Говард ждал – с часто бьющимся сердцем, с пальто Ви, прижатом к груди.
– Он держит рекорд по числу страйк-аутов [5] в одном розыгрыше, – зачитал Алекс Требек очередной вопрос.
– Том Сивер? – без запинки выстрелила Милдред.
– Роджер Клеменс, дубина, – поправил ее Говард.
Гр-р-р-р! Ви спустила воду, и наступил момент, которого Говард ждал (подсознательно) со все возрастающим ужасом. Пауза длилась, длилась и длилась. Наконец скрипнул вентиль горячей воды (Говард давно собирался поменять его, но все не доходили руки), полилась вода, Ви начала мыть руки.
Никаких криков.
Естественно – пальца-то не было.
– Воздух в трубах, – уверенно изрек Говард и двинулся в прихожую, чтобы повесить пальто жены.
Она вышла из ванной, поправляя юбку.
– Я купила мороженое. Клубнично-ванильное, как ты и хотел. Но прежде чем мы приступим к мороженому, почему бы тебе не выпить со мной пива, Гоуви? Какой-то новый сорт. Называется «Американское зерновое». Никогда о нем не слышала. Его продавали на распродаже, вот я и купила упаковку. Кто не рискует, тот не выигрывает, или я не права?
